Как только за следователями закрылась дверь, Кудраков схватил бутылку и прямо из горлышка допил все без остатка. Встряхнув пустую бутылку и для верности еще и перевернув ее вверх дном, он убедился, что сосуд действительно пуст. Кудраков плюхнулся в кресло и устало опустил голову на сложенные на столе руки.
Зазвонил коммутатор. Сначала Кудракову показалось, что какая-то мелодия размазана во времени, как радуга во влажном воздухе, но довольно быстро он понял, что, видимо, заснул на какое-то время. Он попытался взять трубку, но та выскользнула из его руки. Аппарат больше не звонил — связь прервалась.
— Туда тебе и дорога! — сердито прокомментировал Геннадий Владимирович и, поднявшись, начал не глядя сгребать со стола и засовывать в портфель попадавшиеся под руку бумаги, при этом он беспрерывно повторял, как заевшая пластинка: — Бежать! Бежать! Бежать!
Внезапно дверь открылась, и от неожиданности портфель выпал у него из рук, бумаги разлетелись по ворсистому ковру. Кудраков бы не удивился, если бы в этот момент у него случился инфаркт. Но инфаркта не случилось, ему предстояло и дальше сносить удары судьбы.
— Спасибо, милая, я сам, — отбиваясь от секретарши, спиной вперед Глеб уже почти полностью прошел в кабинет.
Господин Кудраков, вытаращив на него удивленные, немигающие глаза, застывшим монументом возвышался над кипой рассыпанных по полу бумаг. Его портфель, расстегнутый, валялся тут же, у него под ногами. Судя по еще легкому шевелению документов на ковре, вся эта кипа выскользнула у него из рук буквально только что, возможно, от неожиданного вторжения незнакомца.
— Еще одно приключение, — как-то обреченно то ли констатировал, то ли спросил у самой жизни Кудраков.
С этими словами он лениво присел и начал медленно сгребать бумаги обратно в портфель.
— День только начинается! — постарался приободрить его посетитель.
Он изо всех сил подпирал дверь плечом, преграждая преследовавшей его Наташе вход в кабинет. Девушка что-то возмущенно кричала с той стороны и с негодованием постукивала в дверь, но наконец, видимо, поняла, что, раз Геннадий Владимирович сам не выставил нахала из своего кабинета, значит, решил с ним пообщаться. Когда девушка успокоилась, Глеб отлип от двери и неуверенно прошел к столу.
— Здравствуйте. Вы меня, наверно, не узнали? — не садясь как бы из стеснительности, спросил он.
— Я вас впервые вижу. Какие-то проблемы с землей? Но я сейчас не принимаю.
— Моя фамилия Пуриков, — осторожно сказал Слепой и замолчал, ожидая реакции.
Кудраков отреагировал не сразу, но, когда до него дошел смысл сказанного, он, не без труда разогнув не юную уже спину, сначала поднялся, а потом тут же плюхнулся на свой стул, — похоже, у него закружилась голова. Еще через несколько секунд он как будто справился с недомоганием и устало посмотрел на Глеба: