— У нас с ней бизнес, — отрезал Оборотень, мгновенно закрывшись от девушки, отстранившись от нее всеми чувствами и мыслями.
Теперь напротив друг друга стояли два чужих, малознакомых человека. Телефон перестал звонить. Оборотень взял трубку и нажал набор последнего звонившего номера.
— Это не твое дело, что у меня с ней, — холодно и жестко сказал он, пока телефон устанавливал соединение. — Я делаю свое дело, а у тебя есть свое, и, насколько я знаю, в твои обязанности не входит контролировать ни мою работу, ни тем более мою личную жизнь. Не бери на себя много, а то сорвешься.
Лена побелела, губы ее сжались, ноздри, наоборот, раздулись, но она сдержалась, ничего не сказав, только резко повернулась и пошла в ванную.
— Здравствуйте, вы меня только что набирали. Я — Стас. А кто вы?
Мадам Петрова действительно осталась без света этим утром. Оборотень был ей нужен, чтобы как можно скорее исправить положение.
— Пожалуйста, придите как можно скорее. Это важно.
— Буду через двадцать минут. Все исправим, не волнуйтесь, — заверил он.
Лена тем временем обиженно упаковывала разбросанную косметику. Услышав разговор, она тут же поняла, что все это, как и сказал ей парень, лишь результаты его тактических действий для того, чтобы поближе подобраться к главе семейства. Девушка изобразила виновато-покладистое настроение и тихонько подошла к Оборотню. Погладила его по спине, обняла его сзади, прижавшись животом и грудью.
— Прости меня, пожалуйста. Я — влюбленная дура.
— Ого! Прям влюбленная?! — искренне опешил парень.
Он развернулся в ее объятиях, чтобы быть лицом к ней, крепко прижал к себе и шепнул, наклонясь к самому уху:
— Не валяй дурака, девочка, лучше будь умницей. Не в нашей ситуации влюбляться друг в друга.
— Почему?
— Потому что у нас нет будущего. Я закончу дело и вернусь в отряд.
— Неважно. Зачем думать о будущем, если можно жить сейчас? Сейчас есть вот так вот, есть ты. У нас еще есть время. Немного, но есть. И не надо портить наше настоящее тем, каким может случиться будущее.
— Хорошо, — согласился парень и поцеловал ее в макушку. — Но и настоящее, увы, таково, что я уже ухожу.
— Вечером встретимся?
— Если захочешь, — пообещал он и крепче прижал к себе, а потом вдруг добавил: — И если обстоятельства позволят.
— Плевать на «если». Беги, куда тебе надо. Потом расскажешь, хорошо? Только не так, как вчера — лишь половину. Зачем утаил про диверсию у Петрова?
Оборотень, ничего не ответив, отошел от Лены, чтобы закончить одеваться, а через пару мгновений сухо и деловито все же пояснил, что не любит распространяться о незаконченных проектах.