— Эмма, — вдруг резко переключился на хозяйку Оборотень, — мы собирались пообщаться с глазу на глаз, без лишних ушей?
У Лены от возмущения глаза полезли на лоб.
— Ну, вроде как. Если ты готов, Оборотень, то я тоже готова. Пойдем?
— Але! — взвизгнула от нахлынувшего возмущения Лена. — Ничего, что я тут?! Эмма! Что за коалиция с моим врагом?!
Оборотень поднялся из кресла — как выросла новая гора над пустыней — и тут же, перекрыв Лене весь белый свет, склонился над ней, наклонился совсем низко и уверенно, плотно, крепко поцеловал ее в губы. То ли от неожиданности, то ли от плотной волны его мужской энергии у девушки поплыло все перед глазами, а сердце ухнуло куда-то в живот. Поцелуй был довольно долгим, но прервался он так же неожиданно, как случился. Еще не опомнившись от головокружения и не стряхнув с себя горячую волну, Лена услышала над ухом тихие слова:
— Не напивайся слишком. Я вернусь быстро, я обещаю.
Когда она открыла глаза, хрупкая женщина с облаком на голове и здоровенный юноша с бритым белобрысым затылком уже входили в кабинет Эммы.
— Эмма! Вообще-то он сегодня мой! — крикнула им вслед Лена.
— Я ни разу не сомневалась, дорогая! — эхом отозвалась Эмма и закрыла за собой дверь.
Лена пнула низенький столик ногой. Сервировка тоненько застонала.
* * *
Конечно, единственно правильным было бы, закрыв за поздним гостем дверь, включить любимую музыку и отключиться на долгий возрождающий сон. Глеб Сиверов действительно закрыл дверь на все замки, убрал посуду на кухню, решив, что помоет ее утром, вернулся в комнату, включил музыку, сел на диван, но минут через пять поднялся и, вместо того чтобы отправиться в душ и в постель, оделся и вышел на улицу.
Для Москвы это было не позднее время. Люди бодро гуляли по разноцветным — залитым светом витрин и рекламы — тротуарам, машины толпились около входов в дорогие рестораны, кинотеатры, супермаркеты, театры и концертные залы, около элитных ночных клубов. На авто-артериях города движение было не менее оживленное.
Главный вход в больницу, куда, как знал Глеб, доставили Лизу Таранкову, был уже закрыт. Около входа в приемное отделение стояла одна-единственная машина скорой помощи.
Естественно, никто не желал пускать Глеба в больницу. «Приходите завтра» — таков был ему ответ, не предполагавший никаких надежд на развитие отношений между посетителем и охранником. Пришлось предъявить один из его пропусков, который Потапчук выписал ему для разных непредвиденных ситуаций.
— Сегодня привезли девочку. Мне надо проверить ее состояние, — строго сказал Глеб.