— А, — сказала я глубокомысленно; давешний пассаж насчет хомячков стал несколько понятнее.
— Я понимаю, как это звучит, — сказал остроухий, укладываясь рядом, будто так и надо, и закидывая руки за голову. — Однако, переводя на ваш возраст можно сказать, что мне лет семнадцать-восемнадцать. Как и тебе.
Я нервно хихикнула. Естественно, как и мне! Кто вообще считает эту самую жалкую разницу в полтора столетия? Пф! Не наши масштабы!
Да и вообще, честно говоря, меня в тот момент несколько иные мысли занимали. Спросить остроухого, чего это он тут разлёгся, или пущай ещё полежит? И как вообще на это надобно реагировать? Когда я его жить с нами приглашала, меня всякие там половые моменты не смущали, равно как и потолочные. Все, о чём думалось на тот момент — количество монет, которые с иномирянина можно стрясти, не обнаглев при этом до пределов поистине космических. Да и какие могли бы быть проблемы? Комната у меня, конечно, была одна, зато очень просторная — видать, когда-то служила залом для приёма гостей. Специальных ширм в хозяйстве также было с избытком, особенной скромностью не страдала никогда, а на маньяка-сластолюбца тактичный Мер был похож, как наш принц — на гуманиста.
В общем, это я тогда так рассуждала, но вот сейчас, лёжа с ним рядом… А что делать, если попробует прикоснуться? Возмутиться? Или самой протянуть руку первой? Какие только глупости приходят в голову, когда тебе семнадцать и ты не имеешь никакого опыта в любовных делах! Эх, надо было соглашаться, пока Ана предлагала консультации, а я же куда там — думала, что не понадобится.
— Ладно, — сказала быстро, чтобы скрыть растерянность, — С чего начнём — со сказки или колыбельной?
— Мы совместим, — я не увидела его улыбку, но почувствовала, как она звенит в воздухе, словно бы многократно отражаясь во тьме вокруг. — Будет тебе та самая колыбельная, что мне помогала в детстве уснуть, а ещё — сказка о крылатых.
У меня по коже проползли мурашки, разом выметая всю романтическую замудрень. Ведь не бывает таких совпадений, правда?..
— Крылатых?
— О, как их только не называют разные народы — богами, ангелами, демонами, ветрами… Тысячи имен.
— Ты о чём? Ангелы и демоны — это…
— Базово это представители одних и тех же видов, — равнодушно закончил Мер, повергнув меня в пучину шока.
Между тем, мир вокруг каким-то образом изменился.
Не стало высокого потолка, затянутого паутиной — над головой засияли неведомые созвездия. Вместо одеял меня кутали хвойные лапы да пахучее сено, а комнату сменила бескрайняя степь, поросшая совершенно необычной, сияющей, колышущейся травой. В нос ударили запахи: ночи, грозы, полевых цветов, дыма от костров, сухой травы, дикого мёда, воды и тины. А ещё на меня обрушились звуки, и, приди кому в голову спросить, какова она — лучшая в мире музыка, то теперь я знала ответ.