Борис заглянул в мастерскую через окошко в двери и остался стоять перед нею. Нельзя отвлекать артефактора. Если хотите, в момент работы он находится едва ли не в трансе, и, чтобы не нарушать это состояние, артефакторная имела полную звукоизоляцию.
Вот и сейчас Григорий сидел с увеличительным окуляром на глазу, скрупулезно и аккуратно обрабатывая деталь алмазным надфилем и тщательно дозируя нажим. Он по нескольку раз осматривал изделие даже после одного-единственного прохода тончайшим инструментом. Отложил надфиль и взял другой. Этот и вовсе имеет лишь слой полировальной пасты. Но даже тут чуть не после каждой проходки парень проверяет свою работу.
Это сколько же ему нужно терпения! А ведь Григорий так может просидеть над мелкой безделкой не один час, добиваясь идеального результата. Измайлов прикинул, не стоит ли отложить разговор до того, как Травкин освободится, но в этот момент тот в очередной раз осмотрел получившийся результат. Повертел какую-то шестеренку в руках. Потом склонился над коробкой, в которой располагался механизм. Вооружился маленькой отверткой, едва ли не шилом. Что-то покрутил. Отстранился, глядя на то, как село.
Наконец потянулся и взглянул на стрелку сигнализации, заключенной в звуконепроницаемый короб с окошком: не было ли каких запросов с мостика, пока он возился. И так – после каждой детали. Следующий взгляд – на входную дверь, не маячит ли кто в окошке. Борис помахал ему рукой: мол, тут я.
Ох и намучились, устраивая эту мастерскую. Всего-то три на три метра, а возни столько, что не приведи господи.
– Привет. Не отвлекаю? – поинтересовался Измайлов, когда звуконепроницаемая дверь наконец открылась.
– Проходи. Хоть отвлекусь немного. Эта артефакторика всю душу вынимает. Хорошо хоть профессор научил медитации. Помогает собраться.
– Я заметил. Ты стал более спокойным, рассудительным и пить перестал.
– Вот! Оно мне надо было?
– Брось. Тебе же нравится. По лицу ведь видно, что надо. И вообще, я подозреваю, что ты скоро выдашь свой первый артефакт.
– Скажешь тоже! Тут бы модификатор измыслить, – с довольной улыбкой произнес Травкин, а потом добавил уже мечтательно: – Хотя, конечно, артефакт – это была бы песня.
Он прошел к своему рабочему столу и закурил папиросу, не забыв запустить вытяжку, иначе тут и задохнуться можно. Ничего особенного, принцип ходиков с гирьками, только тут они приводят в действие вентилятор, вытягивающий дым. Вообще курящие среди представителей этой профессии скорее правило, чем исключение. Сам Борис считал, что это отвлекает и противопоказано, но мастера были иного мнения.