Мама сосредоточенно выдавила кетчуп и горчицу на бургер и снова накрыла его булкой, видимо, осторожно подбирая слова.
– Прости, МакКенна. Это все из-за времени года. Как только листья начинают менять цвет, я не могу не вспоминать, каково было, когда вы были маленькими девочками.
Я решила проигнорировать ее и кинула Мокси большой кусок мяса из бургера.
– Я не влюблена в Трея. Так что… просто перестань думать, что мы будем вместе. Этого не будет.
Позже тем же вечером я упорно пыталась заснуть. Все переживания, мучившие меня в начале недели – из-за Вайолет и игры, – ушли, и мои мысли полностью обратились к Трею Эмори. Во время двух последних встреч с ним я даже не додумалась приглядеться, какого цвета его глаза. Уверена, светлые. Зеленые или голубые? Вспомнить не получалось. В ту ночь на нем не было армейской куртки, но я так удивилась, увидев его во дворе, что во время разговора даже не обратила на это внимания. Я думала о его бицепсах: они заметнее под черной футболкой, чем мне представлялось. Интересно, качался ли он. Если да, то где? И почему так старался прятать руки под старой курткой?
И я совсем не подумала о том, что Оливия нашла себе платье, но не туфли для танцев.
Утром в пятницу я убрала розовый кашемировый кардиган в школьную сумку, готовясь к игре в Кеноше вечером.
– Вернусь поздно, – сообщила я маме на кухне. Она исправляла работы студентов, зажав красную ручку в пальцах и готовясь нанести удар.
– Насколько поздно? – спросила мама, едва отрывая взгляд от проверки.
– Поздновато, – уклончиво ответила я. Кеноша находилась в трех часах езды от Уиллоу, а игра начиналась в семь. Даже если бы все закончилось ровно в девять, в чем я сомневалась – по прошлому опыту знала, что вступительное шоу будет длиться по крайней мере двадцать минут, – домой я доберусь не раньше полуночи.
– Можешь уточнить, насколько «поздновато»? – попросила мама, наконец откладывая красную ручку, поправляя очки и глядя на меня.
Я закатила глаза, зная, что она возмутится, если я вернусь после полуночи.
– Я еду на футбольный матч с Оливией и Кэндис. Игра должна начаться в семь, но, скорее всего, начнется позже. Она продлится около двух часов и пройдет аж в Кеноше, потому я не успею до комендантского часа, если мы останемся до конца матча.
– Мне не нравится мысль, что ты вернешься после полуночи, – сказала мама. – А кто поведет машину?
Я поколебалась, не желая сознаваться, что мы поедем на машине Пита. Дорогой машине Пита.
– Парень Оливии, – ответила я.
– А сколько лет парню Оливии? Достаточно, чтобы купить пиво?