Славка облегченно выдохнул, с подозрением уточнив:
— Не расскажете родственнице, что я проболтался? Она выпорет, если узнает…
С жалостью погладила растрепанные волосы, поправив на нем изношенную одежонку:
— Не беспокойся, не скажу. Я умею хранить секреты.
Мальчишка широко улыбнулся, тут же хлопнув себя по лбу:
— Совсем забыл! Когда станете завтракать?
При упоминании о завтраке мгновенно ощутила приступ голода, как если бы не ела несколько последних дней. Попросив Славку передать тетке, что можно накрывать на стол, прошла в спальню, чтобы закончить утренний туалет. Нужно будет уговорить малыша свести меня хотя бы в готовые лавки с одеждой: я ведь ничего не привезла с собой, а носить вчерашний наряд — признак дурного воспитания даже для столь крошечных городков.
Наскоро позавтракав хрустящим беконом и парой вареных яиц, я запила все стаканом парного молока. С теплом поблагодарив хозяйку дома, забрала из ридикюля отцовскую друзу и присела у уже убранного стола, решив снова попробовать активировать кристалл. Только и в этот раз у меня ничего не вышло: поврежден.
С огорчением вспомнила, что до петергофского бала осталось всего четыре дня. Воспоминания о столице заставили с ужасом вскочить, как если бы меня обдали ушатом ледяной воды: если новости о крушении поезда достигнут Николая, он перевернет не просто всю Старороссию — весь мир, чтобы найти мой след. Оставалось лишь надеяться, что взрыв ливиумной арки — событие неприметное, мало интересующее газетчиков «Императорского советника».
У дверей снова послышалась возня — это заскочил Славка, принесший целую охапку крупных, совершенно очаровательных бубенчиков. И пока он торопливо наливал воду в вазу, я подхватила один цветок, стараясь спросить как можно обыденнее:
— Славка, ты ведь здесь живешь давно… — Труднее всего было сделать так, чтобы голос не дрожал, и это у меня почти вышло. — Как думаешь, вчерашнее крушение поезда попадет в газеты Петергофа? Или же это — дело обычное?
— Скажете тоже! — громко фыркнув, откликнулся мальчишка. — «Обычное дело»! Последний поезд не доходил до места лет эдак пять назад, точнее даже и не вспомню. Сразу видно, что вы — барышня столичная: все вас удивляет.
— Правда? — Крутя между пальцев стебелек с темносиним бубенчиком, резко дернулась при словах Славки, совсем не заметив, как на коже выступила крошечная капелька крови. И когда малец подскочил к столу, потянувшись к отцовской друзе, торопливо выхватила ее из его рук.
Кровь не просто попала на камень — выкрасила на нем широкую багряную полосу, скользнув в пазы между группами кристаллов. А вслед за этим случилось чудо.