Утро у господина чиноначальника выдалось тяжелым.
Нестерпимая головная боль заставляла думать, что двух бокалов вчера было бы вполне достаточно, но воспоминания об Ольге все же оправдывали свершившуюся глупость, снова искушая напиться до беспамятства.
Однако Николай не привык погрязать в печали и горечи сожалений, да и неотложные дела, связанные с похоронами родных его жены, теперь уже бывшей, заставляли выбраться из-под теплого пледа, которым, видимо, его укрыла прислуга прямо здесь, в нижней гостиной.
Пробираясь в свою спальню сквозь полчище спешащих ускользнуть из-под ног ступеней лестницы, маркиз на ходу отдавал указания прислуге:
— Приготовьте ванну, добавив в нее целый пузырек специального отвара. Завтрак плотный. Одежда… костюм должен быть траурным, меня ждут распорядители бюро.
Налив себе стакан чистой воды, он задержался у широкого шкафа: бутылек со снадобьем все не находился в карманах его сюртуков. Но потом Николай вспомнил, что последний раз использовал его в день свадьбы, когда Ольге стало плохо. Значит, следует отыскать парадный фрак.
Залпом осушив бокал целебного напитка, маркиз с трудом забрался в ваину: чудодейственное средство подействует спустя минуту-другую, а пока придется потерпеть.
Костюм на влажную кожу садился плохо, то и дело собираясь непослушными складками. И огненному магу пришлось поднапрячься, чтобы призвать подвластную стихию. Использовать огонь для бытовых нужд казалось ему постыдным, но золотая звезда на мундире вибрировала уже с полчаса, а ввиду предстоящих событий…
Императорский портал сработал почти молниеносно, на сей раз без проверок и промедлений выбросив огненного мага у самых дверей зеленого кабинета. Мгновенно сориентировавшись в пространстве, Николай заметил цесаревича у окна.
По напряженной позе престолонаследника было ясно: дело не терпит отлагательств, и чиноначальник с неудовольствием подумал, что столь сумасшедший ритм жизни ему начинает надоедать. Может, сказывался возраст: все же главному министру Староросской империи совсем скоро исполнится тридцать, о чем с охотой напоминали лучистые морщинки в уголках глаз.
Но лишь когда Павел Алексеевич развернул к нему озабоченное лицо, покрытое тенью растерянности, тот понял: случилось совсем дурное…
— Что?..
— Тебе не следует беспокоиться. — Цесаревич предупреждающе поднял ладонь, стараясь жестом успокоить министра. Однако все его уловки странным образом действовали на огненного мага совершенно противоположно, раздражая с каждой секундой. Чтобы не позволить старому другу испепелить дворец, Павлу пришлось выложить разом все, что было известно к тому моменту: — Поезд, следующий до Италийских земель, подорван. По сообщениям ищеек, отправленных к месту трагедии сегодня утром, в живых не осталось никого…