О том, что вижу его императорское высочество, догадалась не сразу. Конечно, памятные портреты августейшей семьи хранились во всех домах Старороссии, но писались они художником весьма старательным, и старание это шло не столько в сторону сходства, сколько в желание писать придворную жизнь еще долгие годы. А потому холсты врали…
Не будучи до сего дня представленной ко двору, я воображала цесаревича совсем другим. Пожалуй, более высоким, утонченным, мужественным. С особой царской статью: ведь не просто так каждая выпускница девичьего пансиона в Хвойном мечтала стать невестой наследника.
Но при встрече Павел Алексеевич оказался… Пожалуй, да, — обычным. С первой сединой и слишком крупными, простоватыми чертами лица. С фигурой, что поплыла чуткими стараниями придворных поваров. И даже чудесный белоснежный мундир, отделанный ценными камнями, сидел на нем слегка топорщась. А ведь они с маркизом одного возраста, только Николай Георгиевич во всем предпочтительней цесаревича.
И все же в том, что передо мной престолонаследник, сомнений не оставалось.
Цесаревич сидел за столом, склонившись над стопкой бумаг, предложенной министрами, и лицо его выражало смертельную скуку, пока взгляд не упал на Левшина. С губ престолонаследника сорвался беспокойный крик, и вслед за этим на нас уставилось еще шесть пар удивленных глаз.
Повисшая тишина давила, и, не справившись с растущим страхом за его сиятельство, я совершенно по-детски попросила:
— Помогите, пожалуйста.
Забыв об этикете и о том, что подобное обращение к самому цесаревичу может довольно жестоко покараться, я с мольбой взирала на присутствующих, одновременно зажимая ладонями кровоточащие раны.
Взревела тревожная сирена, и трое министров, склонившись перед цесаревичем, покинули кабинет. Четверо других скорым шагом направились к нам, по пути угрожающе выставив руки с зажигающимися на них силовыми потоками:
— Отойдите от него, госпожа!
Если бы я хоть каплю беспокоилась за свою жизнь, то повиновалась бы. Но сейчас все, что занимало мои мысли, — это бегущая по пальцам горячая кровь, вместе с которой из вен маркиза уходила жизнь.
Перед министрами вспыхнули энергетические шары, мигом окружившие нас с господином Левшиным со всех сторон. Находясь в воздушном коконе, оплетенном разрядами молний, я и подумать не могла о побеге. Да и куда? Прорвись мы сквозь воздушный заслон, тут же оказались бы в бурлящей водной стихии, под которой уже плавились раскаленные плиты дворцового пола.
Страшась магического нападения, я по-прежнему не отпускала огненного мага, лишь сильнее прижимаясь к нему. Крепко цеплялась окровавленными пальцами за изодранную форму на груди его сиятельства, не узнавая своего дрожащего голоса: