Ожидание затягивалось.
Прибывший ровно к шести плотного телосложения дагеротипист, одетый в довольно простой клетчатый костюм с видавшей виды уже не белоснежной сорочкой и изрядно потертые лакированные туфли, с любопытством поглядывал на часы, нервно теребя себя за рыжий ус. Но даже несмотря на профессиональную дотошность, присущую любому газетчику из «Императорского советника», он не решался в присутствии герцога откровенно спросить, в чем причина опоздания маркиза на собственную помолвку. А минуты все шли…
Старинные часы в холле родового дома на Гостилицкой улице громко ознаменовали половину седьмого, и вместе с боем в золотую гостиную вошел дворецкий:
— Вам послание, ваша светлость.
Дед коротко кивнул, взяв с серебряного подноса небольшой конверт с императорским вензелем, и, раскрыв его, быстро пробежал по аккуратным строчкам. Пока читал, мое сердце успело остановиться и снова броситься вскачь, но лицо герцога Соколова оставалось непроницаемым. Спрятав послание, он чинно встал и, пройдя к большому камину, бросил конверт в огонь.
— Кофе, уважаемый? — Его обращение к растерянному дагеротиписту было таким обыденным, что тот едва смог вымолвить слова благодарности, уже спустя минуту приняв крошечную чашку из моих рук.
А дед снова сел на диван, забросив ногу на ногу, и ободряюще взглянул на меня. Так уж получилось, что с самого детства мы с ним были особенно близки, и поэтому мне не понадобились слова, чтобы понять: все в порядке, ждать осталось недолго.
Любезно улыбнувшись дагеротиписту одной из самых светских улыбок, я постаралась выглядеть как можно более непринужденно. Ну и что, что мой жених опаздывает? Да и опоздание ли это, когда сам чиноначальник кабинета его императорского высочества задерживается всего лишь на полчаса?
Часы разнесли по дому грохот семи мощных ударов, когда в холле раздался шипящий звук, сменившийся хлопком. И уже спустя минуту дворецкий огласил:
— Его сиятельство маркиз Николай Георгиевич Левшин.
Боевой маг зашел в гостиную спокойно. Облаченный в парадную военную форму белоснежного цвета, правой ладонью он касался чудесной сабли с золотым эфесом, украшенной гербом дома Левшиных в россыпи драгоценных камней. В левой руке держал небольшой, сладко пахнущий букет из трогательных ландышей, принятых в высоких родах в качестве традиционного подношения невесте в день помолвки.
Остановившись напротив удивленной меня, он протянул цветы, нежно коснувшись губами тыльной стороны ладони. Тепло улыбнулся, озвучив положенное этикетом приветствие, и лишь затем ровным шагом направился к хозяину дома.