«Четырнадцать», — пронеслось в голове.
А вот гостиная оказалась почти такой же, как и в мой последний визит. Уютной и милой, с невысокими креслами у самого очага, в которых любили сидеть родители перед сном. Кажется, я, будучи совсем крохой, забиралась к матери на колени. Ластилась к бархатистой коже, упиваясь ощущением тепла и счастья, и засыпала тут же. А в детскую попадала уже на руках отца. Вот бы заглянуть туда хотя бы на минутку! Но я обрываю себя: нельзя, не сейчас, Ольга!
Заставляю ноги быстро двигаться к камину.
Старый очаг все тот же. Что видом, что выемками, за которые нужно заглянуть, чтобы нажать на холодный камень. Тайник этот заговаривался самими Третьяковыми по просьбе отца, а они умели говорить с каменной твердыней.
Я знала, что на мое прикосновение он откликнется мгновенно — все же приказ от самих герцогов. Только все равно не смогла сдержать удивленного возгласа, снова разглядев почти забытую магию из детства: повинуясь невысказанной просьбе, старый каменный мешок раскрыл передо мной свое нутро.
Достав увесистый кошелек, я с радостью прижала его к груди, облегченно подумав, что половина плана уже удалась. И тут снова живот свело необъяснимым чувством страха. Предчувствие? А ведь в стенах девичьего пансиона я от души высмеивала тех, кто верил в это. Так неужели события последних дней настолько расслабили мой разум, что я позволила подобное себе?
Обернувшись, не увидела ничего странного. Все та же гостиная — пустая и бездушная, глухая в ночной тишине. Однако что-то все же не так, потому как камин должен быть холоден и сер, а в нем разгорается яркая искра… тотчас превратившаяся в столп ярого пламени!
Пришлось сделать шаг назад, чтобы не обожгло ресницы, и плотно сомкнуть глаза…
— Добрый вечер, графиня! — с ужасом расслышала я.
Этот жесткий, едкий голос не сравнится ни с чем, будучи узнанным мною во сне и наяву. Что же делать? Бежать?! Только я не успею сделать и десятка шагов, как маркиз настигнет меня, и тогда будет гораздо хуже!
Вспомнив, что произошло в карете, ощутила, как руки предательски задрожали, уже в следующее мгновение выронив то, ради чего я так необдуманно рискнула своей судьбой.
Ветхая от времени ткань с громким звуком треснула, и золотые монеты звонко заплясали по старым лакированным половицам. Растерявшись, я опустилась на колени, чтобы унять бегство своих сокровищ, и тут же расслышала приближающиеся шаги.
Господин Левшин остановился перед самым моим лицом, позволив заметить, как в свете зажигающихся вечерних огней в фонарях набережной ярко блестят его идеально начищенные ботинки. Возвышаясь надо мной, чиноначальник кабинета его императорского высочества прошипел: