— В гостинице «Холидэй».
— Наверное, стоит нанести им визит, — решил Дохерти. — Они говорят по-английски? — спросил он у Хаджриджи.
— Я думаю, немного говорят.
— Как их зовут?
— Я знаю только имена — Виктор и Дмитрий. Но я тоже пойду с вами, хорошо? — сказала она, упрямо сжав губы.
«Вероятно, ей пришлось нелегко, коли она пошла в солдаты, — подумал Дохерти, — но меня-то ей нечего опасаться, я с ней спорить не стану — сам женат на такой».
— Если хочешь, — просто ответил он.
— Пойду скажу командиру, — сказала Хаджриджа. — Подождите здесь.
Вернулась она буквально через несколько минут, переодевшись в длинный анорак с опушкой, знававший лучшие дни, но на вид достаточно теплый.
Хаджриджа повела их обратно немного более долгой дорогой, на которой лишь два раза встретились открытые места. Они бегом миновали их, не попав под обстрел.
В гостинице, мило улыбаясь портье, она быстро узнала, в каком номере живут русские.
— Он их утром не видел, — сказала она. — Я думаю, они еще спят. Русские такие лентяи, — категорически заявила она.
—Давай для начала прихватим с собой Клинка и Даму, — сказал Дохерти, когда они пошли вверх по лестнице. — Если повезет, то численным перевесом мы их запугаем, чтобы выудить правду.
— А эти «Клинок» и «Дама», — спросила она, — это что, люди?
— Ну, насколько нам известно, — сказал Крис.
— Это прозвища, — сказал Дохерти. — Так их называют друзья.
Клинок как раз заканчивал бритье. Дама, как обычно, был погружен в чтение какого-то романа. Оба с радостью воспользовались предложением покинуть номер.
— Следовать моим инструкциям, — наставлял Дохерти, пока они поднимались еще выше. Русские жили на шестом этаже, в номере с окнами, выходящими на задворки гостиницы.
Дохерти постучал в дверь и подождал, не отвечая на вопрошающий изнутри голос. Когда дверь приоткрылась, он нажал на нее, оттесняя открывшего человека в комнату.
— Виктор? — спросил он.
Второй русский, сидящий на краю постели в окружении пузырьков с лекарствами, что-то резко спросил на родном языке.
— Вы кто? — перешел он на английский, когда ввалились и остальные четверо, оттесняя его коллегу к кровати. Клинок закрыл дверь и привалился к ней, ощущая себя персонажем из «Крестного отца».
Затем тот русский, что потемнее, признал Хаджриджу.
— Снова ты, — сказал он. — Мы ведь все тебе уже рассказали.
— Вы ей солгали, — сказал Дохерти. — Мы знаем, что вы солгали, — блефовал он, — а теперь нам нужна правда. — Он небрежным жестом сунул руку за отворот пиджака и вытащил из наплечной кобуры браунинг.