Зернов оценил и свою недальновидность, и Маринину прозорливость. Этот тонкий момент он сегодня же обсудит со Светой, а малышке спасибо за внимательность. Быть благодарным он умеет. Кирилл рывком опрокинул нависшую над ним медсестричку на спину и впился в яркий рот.
* * *
Марина часто выдумывала несуществующих героев-любовников, и ее звонку о широкоплечем красавце лет тридцати пяти он не придал особого значения. Возможно, давила на ревность, хотела выклянчить очередную курточку или сапоги к новому весеннему сезону. Но сразу после нее позвонила Света, и тоже с рассказом о могучем богатыре военного склада. Сравнив описания ищущих его мужчин, доктор Зернов понял, что речь идет о разных людях. Но, коль выправкой они похожи, — действует одна команда. И бывшая жена, и нынешняя любовница ясно поняли, кого ищут. Но цель поисков, похоже, никак не связывалась с его последней удачей. Пока никто, ни одна живая душа не помешала ему работать с Наденькой.
Кирилл обосновался в подмосковном Зеленограде, в аккуратном частном домишке на окраине. Там заинтересованная спонсорша оборудовала и операционную, и реанимационную палату, и маленький физиотерапевтический блок. Дом по соседству пустовал — хозяева переехали в столицу и просто не успевали досматривать провинциальную вотчину. В строении напротив жила нелюбопытная пожилая пара, занятая разведением индоуток и продажей их мяса. Работа, как успел заметить Кирилл, хлопотная, требующая времени и усердия. Так что приглядываться к нему было некому. Подумаешь, часто наезжающий москвич — таких полгорода. Выходит из машины со спортивной сумкой через плечо, садится с той же ношей… Банально.
В этой неприметной сумке Кирилл возил «экспериментальный материал» — иногда собак, иногда поросят. Младенца однажды добыл, но мальчишка не пережил операции, умер на столе. Все отработанные тела доктор Зернов сжигал в обычной печке, а потом закапывал остатки под раскидистыми грушами. В том, что рано или поздно придется утилизировать большое тело, Кирилл не сомневался.
Сейчас в разработке были две красивые идеи: одна состояла в том, чтобы рассекать мягкие ткани щеки полностью и закреплять под разными углами в области височной кости. Другая — расслаивать эти же поверхности и наносить шрамы или сквозные отверстия прямо на операционное поле. Это было гораздо труднее технически, травматичней и опасней, но заказчице нравилось больше. Не с первого и даже не со второго раза удастся выходить десятилетнего мальчика или девочку, если две трети внутренних слизистых головы окажутся во взаимодействии с атмосферным воздухом. Как пойдет заживление на фоне интенсивного роста костей и тканей, бушующих гормональных бурь взрослеющего организма? Моложе взять — не дорастет до нужного возраста к две тысячи четырнадцатому. Старше — трудно поймать и, главное, содержать. К тому же, если человеку пятнадцать — семнадцать лет, личность уже сформирована, подавить ее без специального воздействия сложно. Психотерапевта они со Светланой не оговаривали. Сам он не специалист: разозлить сумеет, но убедить в прелести приобретенного уродства — никогда… Поэтому Зеленоград, город науки и техники, — место, выбранное не случайно. Пройдет время, и Света найдет людей, работающих с плазменной установкой, и наймет кого-то из них сжигать трупы. Быстро, чисто, бесследно… Дорого, конечно, но это не его проблемы… Настоящие и бывшие военные сколько угодно могут расспрашивать и Марину и Свету. Ни той, ни другой невыгодно «сдавать» его — каждая фактически соучастница. Одна платит за его эксперименты, другая ассистирует непосредственно у стола.