— И что бы вы, доктор, делали без такой верной девушки, как я? — ворковала Мариночка, «загрузив» выздоравливающую Надю очередной дозой барбовала. — Кто бы вас любил, ценил, обслуживал?
— Делился деньгами? — в тон ей вторил Зернов, фотографируя личико засыпающей девочки-страшилища в разных ракурсах.
— Делился? — недоумевала Мариша. — Я свою долю отрабатываю! Квалифицированно, между прочим. Пусть бы в детской больнице за пациентами так ухаживали, как мы с тобой за нашим монстриком. И моем, и кормим с ложечки, и мордочку обрабатываем, и все остальные местечки тоже. На ручках носим, ножками прогуливаем… От людей прячем…
— Это, Маня, как раз серьезно! — вздрагивал доктор.
Людей, нормальных, обычных человеков, Кирилл боялся панически. Он ни на секунду не забывал, что совершает преступление. Игривая, авантюрная позиция ассистентки пугала его. Девица не могла уложить в своей хорошенькой башке всю степень ответственности за реализацию Светланиного проекта. Ко всему в жизни она относилась как к забаве или исполнению собственной прихоти. Вот и с ним общается, потому что он не такой, как большинство ее знакомых. Нет в ней душевной привязанности или теплоты — один кураж и потребность «ходить по краю». Ничего, однажды и она проснется со ртом до ушей и асимметричными ушами и станет его последней удачей… Нельзя сказать, что Кирилл всерьез планировал «перешить» Марину Левко, но иногда ему казалось, что эта идея имеет право на существование.
Одновременно с выхаживанием Наденьки доктор Зернов продолжал искать новых «кандидатов» в цирковые артисты. В качестве запасного варианта всегда помнил о замечательно подходящем Петьке. Тот, правда, маловат пока, да и шустрый… Сейчас, поэкспериментировав с медлительной девочкой, он слишком хорошо представлял, что бойкий, подвижный мальчик — наименее желательный объект, годящийся только для одностороннего уродства или последовательного цикла увечий. Если вывернуть ему сразу обе половины лица — обязательно занесет инфекцию и все испортит. Пете можно красиво сделать одну лягушачью лапу и огромный рот с искусственно достроенными губами, лишь слегка вывернув и зафиксировав наружный слой эпителия… Перепончатые ладони и дополнение плеч кожными лоскутами, напоминающими крыло летучей мыши, Кирилл придумал сам и планировал попробовать на Надюше. Но это попозже — лицо важнее.
Светлана не навещала «больничку» — так она называла зеленоградскую резиденцию Кирилла. Они время от времени перезванивались — хозяйка набирала доктора сама, делая звонки только на домашний номер с различных телефонных аппаратов. Обычно она назначала время каждого следующего разговора, прощаясь. Он знал, что это приблизительный срок — плюс-минус час, а то и два. Света поедет за покупками или к косметологу, по пути притормозит у любой неприметной кафешки, зайдет туда выпить кофе и попросит у бармена телефон, изобразив, что ее мобильник разрядился. За «пятерку зелени» любой работник общепита легко оказывал богато одетой клиентке подобную услугу, даже если она не входила в прейскурант. Расчет был простой: о «больничке» никто не знает, а именные сотовые можно прослушать. Проконтролировать и логически привязать к одной теме редкие звонки с разных городских номеров можно только при направленной слежке… В качестве «отмазки», если кто-то начнет ее «прощупывать», всегда можно выдвинуть тайные любовные отношения с бывшим мужем. Ваня не поверит, на остальных плевать — главное, что уголовно не наказуемо…