Я ждал, надеясь, что за ней явится ее куратор и у меня появится еще одно звено в цепочке. Для того чтобы остановить конвейер по подготовке убийц из детей, необходимо найти главаря. Но ее куратор так и не появился. Через несколько минут Индиго вышла из притона, неся на плече девочку – она была без сознания. За Индиго шли еще несколько девочек. Лицо у нее было в крови, и все же охранники ей не помешали. Она освободила пленниц.
Следом за ней я пришел в ближайшую больницу. Индиго оставила девочку, которая была без сознания, и остальных у входа в отделение неотложной помощи. По пути она остановила пожилую пару и попросила прислать помощь девочкам. После того как те обещали, что позовут медиков, она еще немного побыла с девочками, но потом, когда из здания вышли медсестры и санитары, Индиго скрылась в тени.
Позже я прочел, что охранники публичного дома получили тяжелые травмы. Судя по всему, они больше не смогут охранять юных секс‑рабынь. Я проследил за тем, чтобы освобожденным девочкам оказали всю необходимую помощь и вылечили от наркотической зависимости. Обратился к иммиграционным властям – их необходимо было избавить от бюрократической волокиты».
Чарли всхлипнула, по ее щеке скатилась слеза.
– У Джона было доброе сердце.
– Индиго убила принца, – напомнил Мак.
Чарли метнула на него испепеляющий взгляд:
– Он первый на нее набросился! Она защищалась. После того что он творил с несчастными девочками, принц не заслуживал того, чтобы жить!
– Кажется, я помню репортажи по телевидению. – Деклан скривил губы. – Говорили, что саудовского принца убили во время ограбления.
Чарли перелистнула страницу и продолжала читать.
– Я как будто слышу голос Джона, – еще одна слеза скатилась по ее щеке. – Он только хотел помочь.
Гас смотрел на изображения на мониторе, а потом повернулся к Джейн. Была ли и она в числе детей‑сирот, которые пропали из приемных семей? Ее тоже избивали и натаскивали, делая из нее убийцу?
Джейн стояла в стороне от остальных, бледная, с огромными глазами. Она смотрела на лица на мониторах; переводила взгляд с одного на другого. Ее била крупная дрожь. Наконец она посмотрела на Гаса. Ее глаза стали черными.
– Что с тобой? – Гас подошел к ней и попытался обнять.
Она отстранилась и покачала головой.
– Не прикасайся ко мне! – прошептала она.
Ее по‑прежнему била дрожь; она обхватила себя руками, как будто ей было больно.
– Я вспомнила, – сказала она. – Я и есть Индиго!
Все произошло, когда она стояла и смотрела видеозаписи тренировок, видела лица детей, которым промывали мозги, внушая идеи «Синдиката „Троица“». Железные ворота, которые несколько недель оставались закрытыми из‑за избиений и пыток, открылись, и воспоминания хлынули наружу.