Акмоллаев поспешно закивал.
- Я понял вас, Фикрат Хамзаевич. В самом деле, Маньяк.
- Вы-то поняли, но ясно ли это тем, от кого зависит безопасность "Бадама"?
- Вы имеете в виду меня? - спросил генерал встревоженно.
- Почему только вас? И других тоже. Что там учудил ваш Султанбаев? Расскажите. Здесь все свои.
- Как это русские говорят? Заставь дурака богу молиться... - зло произнес Хамдамов. Чувствовалось, вопрос президента и задел и насторожил его. - Султанбаеву стало известно, что Иргашев собрался уйти в Каратас. И он бросил против него уголовников...
- По-моему, он сделал это раньше, чем Иргашев решил уйти в Каратас, заметил президент, демонстрируя завидную осведомленность. - Ну да ладно. Только ответьте, почему он не привлек специалистов?
- Чтобы вы знали, Фикрат Хамзаевич, в милиции есть много сочувствующих Иргашеву. Они не верят в его виновность.
Президент раздраженно стукнул кулаком по столу.
Стоявшая на тарелке рюмка упала и, жалобно звякнув, разбилась.
- "Бадаму" нужна собственная служба безопасности, - осторожно подсказал первый заместитель премьера. - Мы как раз об этом говорили перед отъездом к вам с Саидходжаевым, Фикрат Хамзаевич.
- Трудно организовать такую службу? - спросил президент Хамдамова. - Не зависящую от МВД?
- Если организатор хороший, нет. Все можно сделать немедленно.
- У вас есть на примете человек, который взялся бы за это?
- Есть, Фикрат Хамзаевич. Это мой помощник.
- Нет, - сказал Саидходжаев резко и твердо. - Об этой кандидатуре не может быть и речи.
Президент и первый заместитель премьера взглянули на профессора с удивлением. Каждый старался понять, что же стоит за его внезапной непреклонностью.
- Малый опыт? - предположил Акмоллаев.
- Он деловой человек, - бросился на защиту своего помощника Хамдамов. С большим опытом.
- Старик? - спросил Президент. - Тогда самое время увольнять. Когда человек перегружен годами и опытом, он опасен.
- Дело не в опыте и не в возрасте, - сказал Саидходжаев и поморщился. Он джугут [Джугут (тюрк.) - еврей.].
- Вы не любите евреев? - спросил Хамдамов с изумлением.
- Я бы мог обидеться на вас за такую постановку вопроса, - сказал Саидходжаев с улыбкой. - Вы подвергаете сомнению мои моральные качества. Поэтому отвечаю: да, я не люблю евреев, так же, как узбеков, казахов, китайцев и всех других, кого вы ни назовете.
Я нормальный мужчина, без отклонений, и потому люблю только евреек, узбечек, казашек, китаянок...
Мужчины понимающе переглянулись. Хамдамов смущенно улыбался.
- Один-ноль! - воскликнул Акмоллаев и тут же обозначил свою позицию. Я тоже не люблю евреев!