– Половина пятого утра не лучшее время для бесед.
– А чем тогда ты оправдаешься во время ужина? Обычно ты хватаешь яблоко или еще что‑нибудь и исчезаешь в кабинете. Или даже если сидишь со мной рядом, мы не разговариваем. Да ты и не смотришь на меня.
Чертовски трудно сдерживаться, глядя на нее. Он отчаянно хочет Риту. Это постоянная, сводящая с ума боль, как искупление своей вины.
– Рита…
– Твоя семья волнуется за тебя.
Он провел ладонями по лицу, встал, не в силах больше сидеть.
– Не надо говорить мне о моей семье.
– Ты уверен? – Она тоже встала и повернулась к нему лицом. – Они хотят помочь тебе и не знают, как. И я не знаю.
– Я не просил о помощи. Я в состоянии сам управляться со своими проблемами.
– Не настолько, – ответила она и скрестила руки на животе.
Он прищурился:
– Тебе ничего об этом не известно.
– Тогда расскажи, – с вызовом произнесла Рита, подошла поближе и откинула голову, чтобы посмотреть прямо ему в глаза. – Если не мне, то хоть кому‑нибудь.
– Психотерапевту? – Он рассмеялся, тряхнул головой и запустил руку в волосы. – Лежать на кушетке, чтобы чужой человек рылся у меня в мозгу? Нет уж, спасибо.
– Неустрашимые морские пехотинцы ни в ком не нуждаются? – Рита приблизилась и положила ладонь ему на грудь, на сердце.
– Вроде того. – Если бы она имела хоть малейшее представление о том, что делает с ним!
– Джек, ты ошибаешься. Морпехи тоже люди, и даже они не могут со всем справиться в одиночку. Люди нуждаются друг в друге. Вот почему у нас семьи, Джек. Потому что мы сильнее вместе. Потому что мы можем полагаться на родных, когда возникают проблемы.
Он стиснул зубы, призывая на помощь терпение и выдержку. Он знал, что намерения у нее самые наилучшие. Да и у всех тоже. Но они не могут помочь, не зная его проблемы, а он не собирается об этом говорить.
Сквозь зубы он процедил:
– Рита, со мной все в порядке.
– Да уж, вижу. Тебе даже не нужно заводить будильник на четыре утра – ты не можешь уснуть, но с тобой все в порядке.
Он сердито на нее посмотрел:
– Откуда тебе, черт побери, известно, что я не могу уснуть?
– Я слышу, как ты ходишь по квартире, выходишь на террасу.
Очевидно, он не настолько осторожен, как считал. Напрашивается вопрос: знай он, что она тоже не спит, то пошел бы к ней? Попытался бы забыть в ее теплых объятиях о том, что преследовало его? Уступил бы он этому настойчивому желанию? Ответа Джек не знал и мучился от этого.
– Прости. Я буду ходить тише. – Он не нашелся, что еще сказать.
– Господи, Джек, разве я об этом? – Рита взяла его за кисть. – Я же рядом. Неужели так страшно поговорить со мной? Я не испугаюсь.