Фиона понимает, что им хорошо в постели. Почему она не хочет признать преимущества удобной жизни? А он сгорал от желания обладать ею и днем и ночью. По правде говоря, его это очень смущало, он не мог понять природу своих чувств.
Когда он поднялся на крыльцо и постучал, никто не ответил. Прошло несколько секунд. Он снова постучал.
– Фиона, это я.
Наконец он услышал звук отодвигаемого засова. Дверь едва приоткрылась.
– Ты рано, – сказала она осуждающе.
– Я пришел всего на пятнадцать минут раньше. Что случилось, Фи?
Она огорченно закусила пухлую губу.
– У меня возникла проблема.
– Ты заболела? – разочарованно произнес он и тут же мысленно обозвал себя придурком.
– Нет, я здорова.
– Впусти меня, дорогая, пока я не изжарился на солнце.
– О’кей. Но подожди минутку.
Дверь закрылась, а затем снова приоткрылась, но уже пошире. Маленькая женская рука схватила его за запястье и втащила внутрь.
– Мне нужна помощь, – жалобно проговорила она.
Она захлопнула за ним дверь, повернулась к нему, и он онемел. Его милая Фиона, обычно не пользующаяся косметикой, сделала макияж. Дымчато‑серые тени для век сделали ее голубые глаза, в обрамлении длинных ресниц, сияющими. Губы она подкрасила красной помадой. Результат был фантастичным. Казалось, вышла наружу вся ее обычно скрытая, страстная, темпераментная натура. У него пересохло во рту.
– Ты выглядишь потрясающе!
– Спасибо. Но я…
И тут он заметил, что она прижимает к груди корсаж атласного платья цвета слоновой кости, словно боится, что оно упадет.
– Когда я покупала платье, не подумала, что некому будет застегнуть молнию. Это придется сделать тебе, – сказала она и повернулась к нему спиной.
Хартли непроизвольно сделал шаг назад, желание охватило его с такой силой, что он про себя взмолился, понимая, что просто не в состоянии выполнить ее просьбу. Все эти дни он только и думал о том, когда снова займется с этой необыкновенной женщиной любовью. И вот пожалуйста, такое испытание!
– Я могу позвать кого‑нибудь, – сдавленно прохрипел он.
Фиона мрачно посмотрела на него.
– Мистеру Фонтейну слева – восемьдесят семь лет, и он глухой. У другой моей соседки трое детей, и они вместе с мамой на футбольной тренировке. Что за проблема? Мы опаздываем.
Хартли тяжело вздохнул, в душе упрекнув себя: «В конце концов, ты ведь не раб своих низменных инстинктов, а высокоразвитый, чрезмерно образованный джентльмен двадцать первого века. Ты сможешь».
– Сделай это, Хартли. Пожалуйста.
– Ладно, – пробормотал он. – Только не торопи меня. Я не хочу испортить твое платье.
Очевидно, Фиона понятия не имела, как она выглядит сзади.