Молния была длинной. Спина была открыта от затылка до того места, где ее позвоночник принимал женственный изгиб, то есть в верхней части попки.
На ней не было ничего, кроме крошечного нижнего белья, – об этом он догадался по краешку мелькнувшего ниже спины кружева. Голая Фиона, как это вынести?! Стиснув зубы, он взялся за молнию и потянул ее вверх. Фиона издала звук, похожий на стон. Он проигнорировал сексуальную провокацию и снова потянул замок. Платье явно предназначалось для того, чтобы обтягивать женское тело как вторая кожа.
Он не выдержал – провел большими пальцами по нижней части ее спины.
– Мы могли бы пропустить… гала‑концерт, – пробормотал он, полушутя, полусерьезно.
– Нет, мы не можем, – возразила она, хотя в ее голосе не было уверенности.
Он сдвинул молнию еще на дюйм. Его охватило нестерпимое желание. Он поцеловал ее шею чуть ниже затылка.
– Скажи мне, если хочешь, чтобы я прекратил.
– Прекратил что?
Это был опасный вопрос, потому что она знала, о чем он спрашивает.
– Фи… – умоляюще протянул он.
Она откинула голову ему на грудь, и ее рыжие кудри коснулись его подбородка.
– Я скучала по тебе, – пробормотала она.
И тогда Хартли приподнял ее, одним движением освободив из атласного плена, и поцеловал. Развернув Фиону лицом к себе, он заявил:
– Скажи «да» или держи себя в руках.
Она обвила руками его шею, ее глаза сверкали от возбуждения.
– Я позволю говорить тебе, – прошептала она.
Безумие накатило на него, как прилив. Он толкнул ее к двери, продолжая страстно целовать. Скользнув рукой между ее ног, Хартли убедился, что его готовы принять, и высвободил из брюк свою возбужденную плоть. Им некогда было снять с нее трусики, тогда Хартли оттянул их за край, затем поднял Фиону и вошел в нее одним сильным толчком.
Она застонала.
– Прости, – пробормотал он.
Фиона наклонилась к нему и, слегка прикусив мочку его уха, прошептала:
– Я ни о чем не жалею.
От этих ее слов у него голова пошла кругом.
– Не останавливайся! – взмолилась Фиона.
Мгновение спустя ее внутренние мышцы сжались вокруг его члена – ощущение было восхитительно приятным. Он простонал ее имя, вместе с ней испытав сильнейший оргазм, и уткнулся лицом в ее шею.
Ради этой женщины Хартли готов был достать с неба луну, но о том, чтобы делать детей, не могло быть и речи. Спохватившись, он обеспокоенно заглянул в ее спальню и остановился в дверном проеме. Фиона, сидя за антикварным туалетным столиком рядом с кроватью, приводила в порядок свои кудри и освежала макияж.
За этим занятием, все еще обнаженная, она была похожа на картину одного из старых мастеров. «Женщина расчесывает волосы…»