– Когда, наконец, ты начнешь радоваться предстоящей свадьбе? – спросила Нора Стюарт у своей дочери, когда они ехали на лимузине в салон свадебных платьев. – Ты понимаешь, что до нее осталось всего две недели? Не понимаю, почему ты затянула с покупкой платья. У тебя останется мало времени на то, чтобы подогнать его по фигуре. Слава богу, Гейдж сказал, что деньги не проблема, потому что столь быстрая подготовка к свадьбе обойдется ему в целое состояние.
– Я знаю, мама, – сказала Фэллон, стиснув зубы. Ей до смерти надоела вся эта болтовня о платьях, цветах и тортах. Все это не имеет значения, потому что она вступает в брак по договоренности. Потому что о любви речи не идет, и они с Гейджем через полгода разведутся.
– Тогда веди себя соответствующим образом, – ответила Нора. – Когда мы войдем в салон, ты должна выглядеть как счастливая невеста. Я не хочу чувствовать себя неловко из‑за твоей кислой мины.
Фэллон молча отвернулась и стала смотреть в окно. Не дай ей бог поставить Нору в неловкое положение в присутствии дам из высшего общества. Ее мать выбрала этот салон именно потому, что там предлагают сногсшибательные наряды, изготовленные в единственном экземпляре. Разумеется, Нора хотела, чтобы о свадебном наряде ее дочери говорил весь город.
Когда они прибыли в салон, их встретила элегантная женщина в облегающем платье из крепа и туфлях от Маноло Бланика. Она проводила их в комнату с зеркалами, подиумом, плюшевым диваном и столиком, на котором охлаждалась в ведерке со льдом бутылка «Дом Периньон».