Шоркин откинулся на спинку шезлонга и почувствовал, как эластичная ткань приняла его. Солнце грело приятно, совсем не жарко. В саду все дышало покоем и миром. Но Шоркин понимал, сколь обманчиво это впечатление. Бергман не скрывал опасностей, которые витали вокруг него. Его откровения заставили Шорки вспомнить детство, когда с куском хлеба, густо намазанным липовым медом, он выходил из избы на улицу. Свежий воздух, вкус сладости на губах окрашивали жизнь в радостные тона. Но вдруг со всех сторон налетали осы. Большие, нахальные, нисколько не путающиеся взмахов руки, они упрямо норовили сесть на мед, ущипнуть, слизнуть свою долю сладости, которой никогда сами не производили, но считали по праву своей добычей.
Сегодняшняя жизнь тоже во многом походила на сражение трудолюбивых пчел и ничего не производящих ос. Только сражение это шло не за мед — за деньги.
Одинокие фермеры, по дурости решившие, что, взяв во владение землю, заведя хозяйство и вкалывая с утра до ночи, испытают радость свободного труда, вдруг узнали, что на произведенные ими богатства претендуют и другие люди, ничего не делавшие, но нахальные и хорошо вооруженные законами и оружием.
Отбиться от тех, кто драл налоги, не удавалось никому. Государство — это спрут, который, сжав щупальцами, жертву не выпускает.
Бороться с рэкетирами и бандитами нисколько не проще. В трех недавних стычках были убиты пятеро нападавших и один фермер. Двух других защитников своего имущества власти отдали под суд. Как же иначе — закон не дает обычным гражданам права отбиваться от вооруженного нападения с оружием с руках. Для отражения наезда рэкетиров надо вызвать милицию, составить протоколы, завести уголовное дело, начать следственные действия…
Бандиты под суд не попали: живые скрылись, мертвые показаний не дали. А поскольку налицо имелись убитые налетчики и оружие, из которого их прикончили, у защитников правопорядка оказался материал для вершения правосудия.
Ничуть не лучше пример из индустриальной действительности. Несколько дельцов, объединив усилия, а как потом выяснилось, получив ссуду из криминального общака, образовали Приморскую акционерную компанию товаропроизводителей — ПАКТ. От её имени они приватизировали судоремонтный завод Рыбфлота. Рабочих уволили, а заводские корпуса превратили в склады для товаров, прибывавших из-за рубежа. Надежная охрана, невысокие тарифы на аренду складских площадей привлекали торговцев, и потекли денежки, обогащая хозяев.
Оставшиеся без средств работяги и их семьи в отчаянии вышли на железнодорожную магистраль и телами перекрыли движение поездов. Власти решительно вмешались и пресекли беспорядки. Зачинщиков акции и некоторых её участников арестовали. Теперь над ними готовился суд с обвинением в саботаже. Хозяева ПАКТа не пострадали. Они ни в чем не нарушали закона…