Лучше держать эти секреты в себе, где они не причинят вреда никому, кроме нее. По крайней мере, с таким количеством людей, столпившихся за супом и сухим пайком, не было никакой возможности посидеть за вечерней семейной трапезой, а значит, избежать неловких вопросов. Хотя Тори и обожала стряпню Генри, но в данный момент возникшая суматоха была ей на руку.
Она улыбнулась при виде Джаспера, раздающего суп из‑за стойки бара, как один из студентов колледжа, которых Лиз и Генри нанимали помогать летом, пока Тайлер и Тори не стали достаточно взрослыми, чтобы занять их место. Она насчитала девять групп людей, остановившихся в «Мурсайд‑Инн» и собравшихся у бара: в основном семьи из трех или четырех человек, хотя была семья из семи человек разных поколений. Две пары, и два одиноких бизнесмена – Джаспер и Тори.
Она надеялась, что спальных мест хватит на всех.
Когда один ребенок из сидящей рядом семьи начал зевать и клевать носом в яблочные дольки, Тори присела рядом с ними и спросила, не хотят ли они, чтобы их провели в одну из спален. Самая большая гостевая комната в передней части гостиницы как раз подойдет им всем, решила она. И вообще, семьи с маленькими детьми следует разместить в настоящих спальнях. Родители благодарно улыбнулись и, поставив пустую посуду на барную стойку, последовали за ней по шаткой лестнице в гостевые комнаты. Тори старалась не смотреть на узкий коридор, который вел к комнатам для персонала, когда они проходили мимо. Насколько она знала, Лиз и Генри могли превратить ее крошечную одноместную комнату и комнату Тайлера чуть побольше, если уж на то пошло, в более просторное помещение для гостей или даже в офис, где Лиз могла бы заниматься административной работой и бухгалтерией. Но Тори никогда об этом не узнает, потому что не собиралась спрашивать и, уж точно, не собиралась идти и смотреть.
Слишком много воспоминаний связано с этим коридором. К тому времени, как она спустилась обратно вниз, Лиз уже проводила остальных гостей в комнаты наверху или в импровизированное общежитие в ресторане. Джаспер вытирал стойку бара, а Генри наливал себе пинту пива. Сердце Тори сжалось от знакомого вида ее дяди и тети, которые проводили свой вечер так, как будто ничего не изменилось за последние восемь лет, или в тот последний день, когда постоялый двор наводнили заблудившиеся путники. Даже Джаспер, казалось, чувствовал себя как дома в таком месте, где она и представить себе не могла его увидеть.
– Я, пожалуй, схожу в ресторан за спальным мешком, пока их все не разобрали, – сказала Тори с притворным оживлением.