«Пришло время быть откровенным и честным с миром. Феликс заслуживает того, чтобы я публично признал его своим сыном».
Ни слова о том, чего заслуживает Джаспер, никакого упоминания о том, как это отразится на его матери, смиренной леди Флэкстоун, супруге графа в течение почти тридцати лет. Его отец просто делал то, что хотел.
Граф снова вздохнул.
– Ты все еще против того, чтобы я публично признал Феликса своим сыном?
– Да! И еще раз да! – воскликнул Джаспер.
– Никогда не думал, что репутация семьи Флэкстоун настолько важна для тебя, Джаспер. Если ты так беспокоишься о фамильном наследии и своем месте в истории семьи, ты должен бы оставаться здесь и защищать его лично. – В интонации графа звучал стальной оттенок. Раньше Джаспер не решился бы возразить отцу, но он повзрослел и сейчас чувствовал себя с графом на равных.
– Я очень беспокоюсь о благополучии моей матери. Я не могу запретить тебе делать то, что ты хочешь, но если ты настаиваешь на том, чтобы сделать нашу частную жизнь достоянием гласности, то по крайней мере найди для мамы дом, где она могла бы укрыться от нападок прессы, которые неизбежно обрушатся на нашу семью. Отдай ей Стоунбери‑Холл. Пусть она там уединится, пока все не уляжется. – Джаспер вспомнил нелепые зубчатые стены. Это было то, что ей нужно. Защита. Оборонительные сооружения. – Если в тебе осталась хоть капля порядочности, подумай о своей жене и защити ее.
Джаспер резко развернулся и пошел на выход, протиснувшись мимо появившегося в дверях Феликса.
– Джаспер? – окликнул его бывший лучший друг, но он не обратил на него никакого внимания.
Конечно, Феликс не виноват, что граф его отец. Умом Джаспер это понимал. Но Феликс знал правду с тех пор, как умерла его мать, и не сказал Джасперу ни слова. Потому он и не готов пока простить бывшего лучшего друга. По крайней мере, до тех пор, пока не узнает, что его мать защищена. Он дал отцу пищу для размышлений. А теперь… теперь надо бы найти Тори и извиниться. Джаспер невольно поморщился. Он терпеть не мог извиняться. А что, если для начала перекусить? Он мечтал отведать пирога Генри и попросил миссис Роукинс, кухарку, разморозить его и подогреть, прежде чем они отправились на встречу с отцом. Да и Тори не мешает немного успокоиться.
Довольный принятым решением, Джаспер отправился на кухню, да так и застыл на пороге при виде Тори, уплетающей за обе щеки его пирог.
– М‑м‑м… – довольно протянула она, облизывая губы. – Вкуснотища какая, я почти весь пирог прикончила.
– Но Генри подарил нам два пирога. – Джаспер укоризненно взглянул на кухарку, которая смотрела на него как ни в чем не бывало.