Пирог Генри был и впрямь восхитительный, но Тори не могла больше видеть страдальческое выражение лица Джаспера.
Она сложила приборы на тарелку, поблагодарила миссис Роукинс и повернулась к Джасперу.
– ОК, готова выслушать твои объяснения.
– Не здесь. Прогуляемся до реки, – предложил Джаспер.
– Тебе не хватило снега и льда? – иронично заметила Тори, хотя была не прочь подышать свежим воздухом и подвигаться после сытного пирога.
Они оделись потеплее и вышли на улицу.
– Я хочу точно объяснить, что произошло в кабинете моего отца, – сказал Джаспер, когда показалась река.
– Что‑нибудь, кроме того, что ты первоклассная задница? – весело спросила Тори.
Он бросил на нее сердитый взгляд, и она добавила:
– Если ты хочешь, чтобы я передумала, тебе следует начать с извинений.
Джаспер вздохнул. Он выглядит измученным, внезапно поняла Тори. Возможно, отчасти потому, что она не давала ему спать полночи из‑за своих кошмаров. Может быть, она тоже должна перед ним извиниться. Но только после него.
– Прошу прощения, – сухо сказал Джаспер. Он совсем не походил на веселого, беззаботного парня, которого она знала, когда только начала работать во Флэкстоуне, или на раздражительного и саркастичного, каким он стал после возвращения. И он определенно не был тем расслабленным, улыбчивым мужчиной, который лепил снеговиков и клеил бумажные гирлянды с детьми в «Мурсайд‑Инн». Может, она что‑то упускает? Что с ним происходит?
– Мне не следовало отвергать твои идеи в присутствии отца.
– Тогда почему ты это сделал? – с ноткой обиды в голосе спросила она. – Ты действительно со мной не согласен?
– Это не совсем так… хотя я уверен, что Стоунбери‑Холл оптимален для семейного особняка.
– Но мы не для этого работаем, – возразила Тори.
– Нет. – Джаспер снова вздохнул и оглянулся, услышав взрыв смеха.
Из‑за гребня холма позади них показалась группа туристов, которую вел Феликс, вероятно, на рождественскую ярмарку, проходившую вокруг старого конюшенного двора в течение всей недели перед Рождеством.