«На площадке он [Вуди Аллен] оставляет актеров в покое, он всегда за раскрепощение, и я старалась поступать так же. Мне и самой не нравится слишком много указаний от режиссера, я отвлекаюсь от мыслей и ощущений… Если со мной слишком много разговаривать, я замыкаюсь».
Дайан Китон[37]
Чтобы качественно работать, актерам требуется невероятная свобода. Для того чтобы доверять импульсам, им нужна поддержка. Им нужно быть расслабленными, свободными от напряжения, свободными от обязательств.
Обязательства почти всегда заклятые враги искусства — и как может быть иначе? Один из моих учителей по актерскому мастерству, Уэнделл Филлипс, часто говорил: «Осмелься быть скучным!» Студентами мы смеялись у него за спиной над таким нелепым наставлением, но, когда я сама стала педагогом, я поняла, насколько оно было мудрым. Он нам предлагал освободить себя от обязательства развлекать, и только тогда мы могли бы полностью отдаться сладостному моменту.
Оказывается, что обязанность, необходимость сделать все «правильно», услужить сценарию настолько идет вразрез с игрой, что актеру лучше целиком спокойно концентрироваться на «неправильной» идее, чем изо всех сил напряженно стараться сделать «как надо». Возьмем актера, играющего Гамлета. Допустим, он замечает, что у него сполз носок и натирает ступню во время съемок. Обращая все свое внимание на дискомфорт в ботинке, другими словами, давая репликам вылиться из ощущения, он может неожиданно улучшить выступление намного сильнее, чем если бы он старался игнорировать ощущение и отчаянно пытался выглядеть, будто думает о своем (Гамлета!) убитом отце. Я знаю, что это звучит как невероятная ересь. Но носок может стать отвлекающим фактором, а не помощником в обогащении выступления только тогда, когда актер начинает волноваться, что это испортит ему игру; другими словами, в случае, когда его внимание переключается на зрителей («Все ли они понимают? Я им нравлюсь? Я делаю все правильно?») и он начинает мечтать или притворяться, что проблемы с носком нет вовсе и не было никогда.
Подлинная творческая или личная связь с обстоятельствами человека, чей отец был убит, конечно, была бы на руку играющему Гамлета. Попытка же дотянуться или притвориться, что такая связь есть, приносит вред. Это отрицание настоящей физической реальности выдергивает актера из момента, а не неудачно сложившаяся «неподходящая» реальность.
Конечно же, актеры должны оставаться в кадре и совершать очень точные движения, чтобы камера могла за ним следить и все запечатлеть. Та свобода, о которой я говорю, внутреннего характера, что только увеличивает ее важность как раз потому, что актеру нужно следовать таким строгим логистическим параметрам. Как ни парадоксально, чтобы поддерживать внутреннюю свободу, актеру нужна жесткая дисциплина.