с протестом против неточного описания своих идей во вполне невинной статье Ричарда Брейтвейта. В 1935-м Элис Эмброуз – одна из его талантливых учениц – вызвала страшный гнев Витгенштейна, решив опубликовать статью, в которой кратко сформулировала его философию математики. Он попытался убедить ее не делать этого, но, после того как Эмброуз и редактор
Mind Дж. Э. Мур не прислушались к его уговорам, Витгенштейн сложил с себя обязанности ее научного руководителя и перестал с ней общаться
[202].
Перевод Риза, впрочем, оказался не таким уж никчемным. В начале 1939 года Витгенштейн подал заявление на должность профессора по кафедре философии, которая недавно освободилась после ухода Мура, и приложил к заявке перевод своей работы. Он был уверен, что его не изберут, потому что в комиссию входил оксфордский философ Р. Дж. Коллингвуд, который, как подозревал Витгенштейн, относился к нему с неприязнью. Но, как заметил тогда Ч. Д. Броуд, который тоже был не в восторге от Витгенштейна, «отказать в кафедре Витгенштейну – все равно что отказать в кафедре физики Эйнштейну». Эти слова должны были удивить Витгенштейна[203]. 11 февраля 1939 года он был избран профессором, получив, таким образом, высшее профессиональное звание для академического философа, в котором отказывали другим великим мыслителям, в частности Шопенгауэру и Фреге. Однако для Витгенштейна значение этого события было невелико:
«Получить профессорскую должность – это очень лестно и все такое, но мне намного лучше было бы получить работу по открыванию и закрыванию шлагбаумов. Никакого удовольствия от своей новой должности я не получаю (так – потешить иногда свое тщеславие и глупость)»[204].
В статусе профессора Витгенштейн пробудет до 1947 года. Первые свои лекции в звании профессора он посвятил философии математики (они были опубликованы в 1976 году) – теме, над которой – и практически только над ней – он проработал всю войну. Через год – в 1940-м – он стал вести семинары по своим «Философским исследованиям» и по эстетике. В последних, как и в лекциях о религии, он выступал против поклонения «науке и научным работникам».
«Можно подумать, что эстетика – это наука, рассказывающая нам о том, что красиво, – это даже произносить смешно. Предполагаю, что тогда в нее надо включить и классификацию вкусов кофе: какой хороший на вкус, какой нет… Идея тут в том, что, как только мы продвинемся далеко вперед, всё – все загадки искусства будут поняты путем психологических экспериментов. Глупость несусветная, а ведь основная идея именно в этом»