Зиночка уже хотела отрицательно помотать головой, но неожиданно вспомнила конверт на столе у Германа Блюма.
— Салон через «о»? — спросила она. — Видела такое название, но уж, извините, не могу побороть неприятия безграмотности, поэтому деятельностью организации не интересовалась.
— Вряд ли ошибка, — скептически заметила Валентина Петровна. — Я так подумала, что это аббревиатура. Сейчас это модно… Может, первые буквы имён пайщиков: Сергей, Олег, Леонид, Ольга и Никодим какой-нибудь, — она рассмеялась, довольная собственной шутке.
— Правда, — согласилась Зиночка. — А я даже и не подумала…
— Ладно, чёрт бы с ними. Про Егора Храпунова, значит, интересуешься… Чай-то наливай, не стесняйся. Чуешь, чабрецом пахнет?
Зиночка с удовольствием отпила ароматный напиток и показала Валентине Петровне большой палец.
— Пей… — старушка сняла очки и стала вертеть их в руках. — Егор, Егор… Хороший простой мужик, родителей его знаю: честные, работящие — царствие им небесное — были. Ты Храпунова сама-то видела?
Зина отрицательно помотала головой.
— Понятно. Если не видела, то скажу: он смолоду застенчивым рос, да и на язык не особо разговорчив. А когда его хулиганы избили — вообще в себе замкнулся.
— Избили? — произнесла Зина.
— Да. Но это ещё в конце восьмидесятых. Тогда везде одни бандиты да разбойники буянили… Он тогда ещё стажировку в охотхозяйстве проходил, вот на свою беду и решил браконьеров задержать. Те мало того, что его до полусмерти отделали, так и глаз повредили. У него теперь бельмо страшное навсегда осталось. После того случая он решил, что суждено ему одному век куковать, жил, значит, бобылём… Мы, честно сказать, и не надеялись, что придётся у него на свадьбе погулять. А тут на тебе: десять лет назад приезжает как-то за зарплатой и говорит: «Я, Петровна, женюсь…» На телефоне фотокарточку невесты показывает. Смотрю — молодая женщина, миловидная такая. Любой зовут. Стали мы с Егором чай пить. Он и рассказывает, что, мол, в поезде познакомился, когда к племяннику в отпуск ездил. Невеста оказалась из соседней области, ближе к Загорску. Сирота, по образованию медсестра. Егору тогда сорок два стукнуло, а ей и тридцати не было. Свадьбу скромную сыграли, и стала она с ним в лесу жить. Жили всегда дружно. Мы летом с семьёй у них гостили, ничего не скажу — хозяйка Люба справная. Только вот детишек они так и не нажили… Не знаю, что тому причиной, не лезла и не расспрашивала. Да и не тяготило их это… Дело в том, что после свадьбы выяснилось: у неё есть братик лет на двенадцать или поболе младше Любы. Трудный мальчик. С ними жить не хотел, работать не хотел, всё о лёгких деньгах мечтал, да в телевизор попасть… Очень уж прославиться мечтал. Я его видела однажды… Правда — смазливый парнишка, ничего не скажешь.