Я не верю в Бога, я верю в Дамиена. Он — мой мир, моя вера и моя причина жить. Каждый мой день начинается им и им же заканчивается. Дамиен принимает все наши решения, а я безоглядно верю в его правоту и мудрость. Как он скажет, так мы и делаем. Как считает приемлемым, так и поступаем.
Но иногда бывает тяжело. Чаще всего любые перемены в его настроении оборачиваются для меня подавленностью и депрессией. Если он приходит домой уставшим, рассеянным, закрытым, я всякий раз возвращаюсь к мысли о том, что он несчастлив. Со мной.
Я недостаточно или совсем несексуальна, и Дамиен чувствует себя затворником, вынужденным находиться рядом с нездоровым человеком. Я не могу рожать ему детей и быть полноценной наседкой, женой. Из-за меня у него нет «нужных», «правильных» друзей, остались только самые близкие. Он стыдится наших отношений, того, что, по сути, является семьёй, но ни один из нас ни разу не произнёс этого слова.
Я замыкаюсь в себе и тону в боли. Хлопочу молча на кухне, смахивая слёзы, пряча их, чтобы он не увидел. Потом поднимаюсь в спальню или прячусь в одной из ванных, чтобы слить свои страхи слезами.
Пока Дамиен не находит меня.
Он говорит, что я очень ранима, и поэтому так реагирую на обычные, ничего не значащие моменты. Под его «так» подразумевается «неадекватно», но вслух он никогда этого не скажет. Дамиен особенно крепко и долго обнимает меня и всегда просит прощения за свою «слепоту». Объясняет задумчивость или плохое настроение проблемами в работе, рассказывает в деталях, что именно произошло, называет имена, места, события и обстоятельства, им сопутствующие.
Мы оба с ним знаем, что я — психически нездоровый человек. Он взял на себя ответственность за мою поломанную душу, и, несмотря на то, что из нас двоих доктор — я, лечит он.
Вылечить меня полностью, наверное, невозможно, поэтому «на лекарствах» я живу в стадии постоянной ремиссии. В списке медикаментов: поцелуи, объятия, ласки, искренние улыбки, которые я нюхом ищейки отличаю от искусственных.
Но самое действенное средство — секс и фраза «я люблю тебя». Последнее — прямая реанимирующая инъекция в мозг.
Мне нравится целоваться. Так безумно нравится! Дамиен ограничивает себя в сексе, но отдаётся без остатка поцелуям. Каждый — как маленькая жизнь, как фильм с началом, кульминацией и концом, с десятками неожиданных поворотов и приключений. Наверное, он решил для себя, что в поцелуях нет ничего для нас запретного, что табу на них не распространяется.
Дамиен тайно ведёт дневник. Уединяется в библиотеке, когда я сплю, пишет от руки в зелёной тетради свои мысли и прячет их в кресле под сиденьем. Я понимаю, что зелёная тетрадь — его личный психотерапевт, и их встречи нерегулярны.