— Он не Хуан, он Вейран!
— Один хрен, чурбан с маленьким членом!
— Откуда тебе знать, какой у него член?
— Столкнулись в душевой в джиме, — ржёт.
— И ты пялился на его член?
— Ну, нужно же мне было знать, как теперь развлекается моя Ева!
— Дамиен, ты не можешь думать обо мне в таком контексте!
— Да? И кто же мне запретит?
— Мораль.
— Ах мораль… Чёрта с два твоя мораль заберётся в мои мозги!
— Почему моя?
— Потому что не моя. Ты когда-нибудь задавалась вопросом, а что, в сущности, есть мораль?
— Мораль — это базовые основы человеческого поведения. Устои, основанные на… многовековом опыте и практике.
— Мораль — это свод придуманных кем-то правил. Правил, установленных чьей-то ограниченной мудростью. Люди веками считали, что Земля — центр мира, пока Джордано Бруно не вышел за рамки и не объяснил им реальное положение вещей.
— Я помню его статую на площади цветов в Риме. Мы переводили надпись под ней, и, кажется, там было сказано: «Джордано Бруно — от столетия, которое он предвидел, на том месте, где был зажжён костёр». Ты же помнишь, что с ним случилось?
— Сейчас не шестнадцатый век, мы не в Риме, и у нас нет инквизиции!
— Она есть, Дамиен. Она заложена в нас самих и наших близких. Мы сами сожжём себя, сами. И это будет куда дольше и мучительнее, чем у Бруно.
Где Дамиен-лидер? Куда делась непоколебимая уверенность в себе и то безразличие к людям и окружающему миру, которые делали его таким привлекательным? Где несгибаемый борец?
— Я знаю, что тебе больно, Дамиен.
— Интересно, откуда?
— Если бы ты не пребывал почти постоянно в пьяном угаре, то, возможно, понял бы, что и мне тоже больно. Что Вейран — это мой способ пережить. Пока ты забываешься с проститутками, я пытаюсь сосредоточиться на человеке, который меня любит!
Дамиен со вздохом накрывает лицо ладонями, с силой прижимая пальцы к глазам, потом, словно стряхнув временное помутнение, резко убирает их и смотрит на меня совершенно трезвым взглядом:
— Что если и мне сосредоточиться на том, кто меня по-настоящему любит?
Я не сразу улавливаю намёк. Сижу некоторое время в полной прострации, взвешивая вероятность любви между покорёженным эмоционально мужчиной и дорогой проституткой, как вдруг на ум внезапной вспышкой молнии, сопровождаемой громом, приходит имя «Мелания».
В это же самое время Дамиен с совершенно серьёзным лицом делает мне предложение:
— Давай уедем на остров? Купить кусок суши в личное пользование я не смогу, но виллу с участком — вполне. Нам ведь всё равно не нужны… школы, будем жить на острове и говорить туристам, что муж и жена.