— Дыши! Глубокие медленные вдохи и выдохи, Ева! — это Линнет вернулась за своими/моими протоколами. — У тебя паническая атака, это не страшно, просто повторяй за мной!
И она пронзительно смотрит в мои глаза, гипнотизирует:
— Вдооох! Выыыдох!
Дышит сама, усиливая эффект своего гипноза.
И каким-то чудом я выживаю. Опять.
Зачем? Чтобы иметь возможность получить новые дозы, довести этот марафон испытаний до конца?
Я всё ещё держусь! Я всё ещё ползаю по Земле! Я крута!
— Ха-ха! Ну же! Давайте, что ещё там у вас припасено для меня? Болезнь? Мне плевать! У меня нет любимых и близких, обо мне некому горевать. Смерть? Я её не боюсь! У меня остался только Дамиен… его не троньте! Не троньте его! Не троньте! Не троньте! Не троньте!
Меня держат двое молодых мужчин в голубых костюмах. Я знаю только одного из них, с татуировкой дракона на руке — это врач-резидент по имени Руслан. Раньше он мне нравился своим лёгким нравом и доброжелательным лицом, но теперь, когда его рука вкалывает мне лекарство, от которого я снова буду спать, я его ненавижу.
В голове зреет одна зловещая мысль. Но я не позволяю ей расти, развиваться, заполняя мой мозг до отказа, до полного вытеснения другой мысли: что почувствует Дамиен, когда узнает?
Ему будет плохо. Очень плохо. Я помню его скомканное лицо на похоронах родителей. Дамиен, который никогда не плачет, делал это второй раз в жизни. Я не хочу, чтобы был третий, поэтому говорю себе: это нужно пережить, Ева. Стиснуть зубы и пережить. Вначале прожить сегодня, затем завтра и послезавтра. А когда-нибудь потом станет ясно, как существовать дальше.
Я не хочу причинять ему боль. Не хочу. Он единственный, кто любил меня. Он не заслужил.
Я была неосторожна, и там, наверху, видно, меня услышали. Решили, что мне мало дерьма, и показали, «как бывает».
Глава 24. River In My Veins
Через неделю вечно торопящаяся медсестра Джо бросает на мой живот папку с бумагами и ставит в известность, что в этот день у меня плановый ультразвук. Извиняется, что нет свободных кресел-каталок, и просит подождать, пока что-нибудь освободится.
Наверное, у меня во время аварии случился «сдвиг по фазе», а может, вело грёбаное «чутьё», но я не стала дожидаться дурацкого кресла. Попёрлась сама: по стеночке, зажав бумаги под мышкой.
Они оба сидели на кожаных диванах перед дверью в кабинет УЗИ. Он, откинувшись на спинку и склонив голову набок, она — чуть поодаль, ровно настолько, сколько требуется длине её ног, чтобы лежать на коленях у мужа. Её живот огромен, руки Дамиена нежно разминают ей ступни.