Loreen Ocean away
— Вы верите в то, что для каждого человека божественным планом предусмотрена единственная пара?
— Хотелось бы в это верить.
— Почему?
Я не знаю, что ему ответить, потому что никогда раньше не размышляла на эту тему, и сама толком не понимаю, во что верю.
— Есть в этом что-то… успокаивающее, наверное, — ищу объяснение. — Хаос пугает. Страшно думать, что твой главный в жизни выбор — случайность. Что разойдись вы однажды в той самой точке пространства и времени, и вот уже каждую ночь рядом с тобой засыпает совершенно другой человек.
Взгляд Анселя прикован к моей руке. А на ней кольцо.
— Вы замужем… — констатирует.
— Конечно, — отвечаю.
— Конечно? — в его глазах искреннее и какое-то даже глубинное разочарование.
— В моём возрасте любая нормальная женщина давно уже замужем.
Ансель сводит брови и, ослабив свою, ставшую для меня уже привычной хватку, заявляет:
— Я хочу поведать Вам две вещи, Виктория. Первая: картинка бессмысленна, если в ней нет души. У пары тоже может быть душа, вы не думали?
— Нет. Какая вторая?
— Вторая: каждый человек имеет право на второй шанс. Третий. Пятый. Двадцать пятый. Не разменивайте счастье на порядок и стабильность. Если Бог существует, то им задумано гораздо больше того, что получают смертные. Мы игнорируем возможности, теряем себя, становимся затворниками собственной слепоты или нерешительности.
Музыка сменяется на быструю, и Ансель медленно, словно принуждая себя, убирает руки. Место на моей талии, где лежали его тёплые ладони, неприятно обдаёт холодом и… пустотой.
Выхожу с танцпола, ищу глазами какое-нибудь укромное место, где меньше людей и шума, а мысли заняты рассуждением на тему, почему молодёжь всегда думает резвее и мудрёнее, чем предыдущие поколения? Что читает это парень, если способен выдавать подобные мысли в двадцать лет?
Мне удаётся найти относительный покой у окна в дальнем конце зала, я сажусь на пол и долго смотрю на вечерний Ванкувер. Люблю панорамные виды, а кто их не любит? Они словно замедляют вечно торопящееся время, предлагая остановиться на миг и оглядеться по сторонам, прожить хотя бы этот крошечный отрезок жизни, а не пролететь его, как все прочие.
— Ясный вечер в октябре — какая редкая удача!
От неожиданности я вздрагиваю и, обернувшись, обнаруживаю за спиной, в каком-то полуметре от себя, всё того же персонажа. Он стоит, засунув руки в карманы и глядя вовсе не на закат.
— Простите, не хотел пугать… Виктория… — произносит не тихо, не громко, а словно пробует моё имя на вкус.