Прихожу в себя от боли и нежности: ноет нога, адски болит затылок, но голова тащится от тёплых поглаживаний. Это Кай: его ладонь поправляет, очевидно, мои волосы, совершая торопливые, но приятные движения. Я открываю глаза и в тот же момент осознаю, что самый сильный дискомфорт в районе затылка мне причиняет пакет со льдом.
Заметив мой взгляд, Кай выдыхает:
— Господи, Викки… ты меня напугала! Я вызвал скорую, но кровотечение уже остановилось.
— Что со мной? Я упала?
— Да. Немного рассекла голову.
— Я не хочу в больницу.
— У тебя может быть сотрясение. И рана довольно большая — тут понадобится пара швов.
Парамедики подтверждают опасения моего супруга: рассеченную кожу нужно шить. И мы отправляемся в ближайшую больницу. В это время ни одна частная клиника уже не работает, поэтому нам приходится четыре часа проторчать в общей приемной. Кай прихватил с собой ноутбук, но даже не открыл, просидел всё это время, уставившись в одну малиновую кляксу на литом резиновом полу.
— Как думаешь, откуда оно здесь? — спрашиваю.
Кай впервые за всё время поворачивает ко мне своё лицо, я вижу на нём усталость и потерянность.
— Не знаю, — отвечает.
— Как так? Четвёртый час его изучаешь, и не родил ни единой идеи?
Кай отворачивается, не удостоив мою колкость ответом.
Нас вызывают, и муж, захлёбываясь эмоциями, объясняет врачу, что со мной произошло, попутно возмущаясь тем фактом, что настолько серьезно пострадавший человек, как я, вынужден так долго ждать. Врач всё это выслушивает и сообщает, что ссадину на моей голове шить не нужно, достаточно склеить. Что и делает в течение примерно трёх минут.
Домой мы возвращаемся уже под утро, слушая глухой гул двигателя фэнси-тачки и не нарушая его ни единым словом.
— Дурацкая машина. Тесная, неудобная. Ещё и укачивает. Почему бы тебе не поменять её на что-нибудь более комфортное?
— Потому что мне нравится ЭТА машина. Но ты не говорила, что тебя укачивает.
— Не хотела жаловаться.
— Зря, нужно было предупредить.
— Зачем? Чтобы ты высказал свои сожаления?
— Чтобы дать мне шанс.
— Какой ещё шанс?
— Быть лучше.
— Ты серьёзно?
Я злюсь. Я очень сильно злюсь.
— Ты всерьёз считаешь, что, поменяв машину для моего комфорта, станешь лучше? По-твоему, предательство можно замазать дешёвыми жестами?
Его ноздри раздуваются — психует не меньше моего, и я замечаю, что Порше ускоряется. Смотрю на электронное табло спидометра и глазам не верю: 132-135-138.
— Сбрось скорость!
Кай словно по щелчку просыпается и отпускает педаль газа. Мы залетаем в единственный в городе тоннель, слепящий ярким оранжевым светом своих фонарей.