Я закрываю глаза и всеми силами уговариваю себя уснуть, поскольку степень моего беспокойства настолько серьёзна, что решись Кай дотронуться… ни его руки, ни что-либо ещё не встретили бы сопротивления. Это серьёзное предательство гордости, поэтому я усердно зажмуриваю глаза и призываю сон.
Но уже очень скоро мои мысли отделяются от моего мозга и по-овечьи плетутся за желаниями:
«Обними!»
«Протяни руку и обними!»
Я знаю о своей зависимости от объятий этого человека. Несмотря ни на что. Несмотря, чёрт его дери, ни на что, эта потребность неискоренима. Я перестала его любить, уважать, верить ему, но всё также нуждаюсь в его руках. И что самое нелепое — ни почти случившаяся измена, ни полуразвратный образ жизни нас обоих не помогли мне разучиться так сильно от них зависеть. Поэтому я мысленно уже не прошу, а буквально ору ему:
«Да обними же меня, наконец, идиот!»
Глава 28. Я слишком сильно устал, Викки…
Но он не слышит. Потому что бесчувственная скотина. Потому что ему на меня наплевать, и моя ремарка по поводу сдвоенности кровати действительно была не к месту — далеко не я сейчас в его голове. Там теперь весь романтический отдел занят образом рябой Дженны.
Моё извращённое воображение, раздосадованное молчаливой глухотой мужа, мгновенно работает против меня: длинные пальцы мужа уже сладострастно скользят по гладким красивым ногам соперницы, ведь он любит ноги — почти фетишист. В эпоху зарождения наших отношений Кай всегда начинал именно с ног, приучив и меня разгоняться именно с этой точки.
Взбесившись, как выдворенная, оголодавшая и обозлённая псина, я испытываю потребность кусаться:
— У тебя только она, или ещё кто-то есть?
Кай отвечает не сразу, поскольку, очевидно, не ожидал с моей стороны выпадов, тем более посреди ночи:
— Я бы не хотел обсуждать эту тему, с твоего позволения, — осаждает со спокойствием Зевса.
И мне в такой ситуации сложно сдержаться:
— Пфф… Да больно нужно!
— Викки, мне искренне жаль, что тебе пришлось всё это пережить.
— На самом деле, подумав, я нашла эту ситуацию даже выгодной.
— Неужели?
— Да. Она ведь развязывает нам обоим руки.
Молчание.
— Я согласна и с тобой, и с Адити, и даже с Джен — моногамия давно превратилась в доисторическую реликвию, у современного человека есть только один путь — жить в ногу со временем. А на сегодня норма — промискуитет.
Молчание.
— Кроме того, меня почти убедили в том, что связи на стороне бывают даже полезны для брачного иммунитета.
Молчание. Эта тишина гнетёт.
— Не прокомментируешь? — делаю прямой запрос на продолжение дискуссии.