Собственная безжалостность в самокритике неожиданно меня веселит, я забрасываю сумку на заднее сиденье и, видя, что водитель и не помышляет о галантности, ловко перелезаю через дверцу и приземляюсь рядом с ним.
Ансель с кривой улыбкой поднимает бровь:
— Неожиданно!
Когда-то давным-давно мой муж Кай обожал кабриолеты и не любил то, как дерзко я в них усаживалась. Мои манеры быстро приучили его всегда открывать для меня дверь.
— А ты во мне сомневался? — заявляю мальчишке, пристегивая ремень.
Он проворачивает ключи в зажигании, продолжая на меня глазеть, нажимает на газ, и добрую половину этого сонного города окатывает бессовестным рёвом. Я закрываю ладонями уши и своими расширенными от ужаса глазами спрашиваю водителя: «Что это за корыто, парень? Ты что ли утащил его из музея?»
Ансель, совершенно довольный собой, трогается с места, и вот так, периодически хрипя мотором, мы ползём в медленном трафике загруженной улицы. Как только выезжаем на относительно свободную дорогу, старенький Порше набирает скорость, окончательно оглушая мир своим рёвом.
Меня разбирает хохот. Дикий неудержимый, беспричинный, мало мне понятный, но сочащийся откуда-то из самых глубоких глубин меня смех. В этот момент мне снова двадцать, из памяти начисто стёрто всё то, что из беззаботной девчонки Викки вылепило Викторию Керрфут. И быть собой хорошо. Так хорошо!
Встречный поток воздуха давно устранил мою утреннюю укладку, но новой версии меня совершенно на это наплевать. Ну, почти: задрав локти кверху, я придерживаю волосы руками, чтобы их совсем уж не вырвало с корнями. Оказывается, гонять на автомобиле — это так круто! Адреналин, мать его. И дело даже не в пролетающих мимо высотках и мелькающих фонарных столбах, нечто внутри тебя словно оживает и дышит, поглощает кислород, жадно впитывая его молекулы каждой своей клеткой.
Очень скоро мы съезжаем с автобана и направляемся в город Кокуитлам.
— Култус в другой стороне! — ору во всю глотку, но Ансель от души забавляясь, пожимает плечами — мол, ничегошеньки мне не слышно. И я с улыбкой вдруг понимаю, что не важно, куда мы поедем, главное, чтобы вновь обретённое ощущение лёгкости и свободы меня не покидало.
Подъезжаем к небольшой речушке в центре Кокуитлама, и только заметив у воды детей с цветными пластмассовыми ведерками, я догадываюсь, куда мы прибыли и зачем: весенняя подсадка малька лосося в естественную среду. В это время года такие мероприятия проводятся по всему большому Ванкуверу, прошитому бесконечными ручейками и речушками — яслями для икры, а потом и мальков лосося. Я знала об этом давно, но шанс поучаствовать как-то не подвернулся ни разу.