— Расскажи три факта о себе, — прошу.
— Хорошо. Но после ты выдашь свои, идёт?
Не хочу соглашаться, но любопытство сильнее, и я надеюсь пройти по уцелевшим участкам своей души, не касаясь ран:
— Идёт.
— Моё имя занесено в книгу Гиннеса.
— Серьёзно? Что же ты сделал? Соблазнил наибольшее количество девушек?
— Если бы! Так, по крайней мере, я хоть как-то был бы причастен к событиям! Я — самый юный путешественник в Арктику, мне исполнилось пять месяцев, когда родители совершили свою очередную экспедицию.
— Пять месяцев?! — мне кажется, мои глаза готовы вылезти из своих орбит, настолько диким кажется это заявление.
Ансель коротко кивает:
— Да. Арктические экспедиции планируются годами, инвестиции исчисляются десятками, а иногда и сотнями тысяч долларов. Закупается провиант, топливо, фрахтуются самолёты. Но дело даже не в деньгах — мать с отцом были настолько одержимы каждой возможностью вернуться на Север, что новорожденный не казался им препятствием. Собственно, так и было, а я попал в Книгу Рекордов, как самый юный Арктический путешественник.
— Значит, ты путешествуешь с самого раннего детства?
— Значит.
— Как много стран повидал?
— Много. Почти все, — притягивает меня к себе, обняв ладонью затылок.
И мы целуемся, долго, не торопясь. Ансель словно не может решить, каким ему хочется быть в первую очередь: нежным или жадным. Как только он успокаивается, я задаю ему важный вопрос:
— Где лучше всего?
— Там, где твоя семья.
— Расскажешь о своей?
Его губы растягиваются в улыбке:
— Это уже не три факта, а забег диггера в моё личное пространство!
Я никак не комментирую его наблюдение, и Ансель, вернув немного серьёзности, продолжает:
— Мои родители были особенными людьми. Они посвятили всю свою жизнь делу, которому искренне были преданы. Но это не помешало им произвести на свет троих детей: меня, Нансена и Анну-Лею.
Мои брови взлетают, а он добавляет:
— Да, Анна-Лея была записана на твой курс по биологии, чего не скажешь обо мне, — подмигивает.
— Ты не был? — я в шоке, но это какой-то радостный шок.
— Нет, не был, — смеётся.
— Что же ты делал на лекциях?
— Смотрел на тебя.
Теперь на его лице появляется серьёзность, но она мягкая, ласковая, словно хочет сказать: «Я именно та серьёзность, которая тебе нужна. Верь ему, верь».
— Так Анна-Лея — твоя сестра?
— Совершенно верно, — улыбается до ушей.
— Но… у вас необычайно близкие отношения!
— И это правда. Анна-Лея — мой лучший друг.
— Что же ты всё-таки делал на моих лекциях?
— Я же говорю, смотрел на тебя. Ты знаешь, зимой и осенью я свободен — вольный художник. А летом работаю.