Второй оргазм глубже и длительнее, шире диапазоном проигрываемых эмоциональных нот.
Во время третьего я готова прокричать «люблю тебя», но вовремя соображаю прикусить язык, отчего сексуальный стон становится похожим на звериный.
И только когда моё тело ощущает пульсацию семяизвержения, эйфория сменяется страхом:
— Что ты делаешь? — спрашиваю.
Незащищённый секс не входил в мои планы, и в этот не самый удобный для мыслей момент я думаю… о Кае. Одно дело измена в ответ и совсем другое — рождение ребёнка. Я не думаю о том, как это событие могло бы изменить мою жизнь, и как на самом деле этого жажду, я думаю только о том, что Кай не вынесет такой боли.
— Что ты делаешь? — снова восклицаю.
Но Ансель не слышит: брови сведены, лоб сморщен, глаза закрыты.
— Что ты делаешь? — ещё громче.
Он словно выходит из транса, открывает глаза, но не полностью — только чтобы увидеть меня:
— …люблю тебя…
Что он вложил в это люблю? Простоту и лёгкость или сложность и тяжесть? Секс или…
— Я люблю тебя, — толкается глубже, продолжая пульсировать, — я люблю тебя! Я люблю тебя…
Подождав, пока он утихнет, переживёт свой эмоциональный пик, и уляжется рядом, я задаю свой животрепещущий вопрос:
— Ты знаешь, для меня всегда было загадкой, за что меня можно любить?
— У души тоже есть вес. Чем запутаннее мысли, чем безрассуднее идеи и крепче чувства — тем сильнее притяжение. Меня затягивает, Брауни, маленькое шоколадное пирожное, в твой бесконечный соблазн. Знаешь, какой у тебя взгляд? Бархатный. Вначале просто хочешь в него обернуться, а потом вдруг обнаруживаешь себя глубоко зависимым.
— Для меня ты опасен.
— Почему?
— Потому что твой биологический возраст не соответствует духовному. Внутри ты старше, чем снаружи.
— Чем же это может быть для тебя опасно?
— Неуправляемостью эмоций.
Я совершаю ошибку — инерция нашего разговора прибивает мой взгляд к его берегу, и там, на том берегу, меня ждут. И, похоже, уже давно. Мы говорим, не произнося слов. Он просит сойти на пристань, а я спорю и удивляюсь, как так? Почему же он никак не может понять, что мне нельзя? Это не мой причал, не моя земля, а встречающий ошибся, обознался в суматохе и суете толпы. Он говорит, что доверяет своим глазам, что слишком давно ждёт, чтобы ошибиться: «Это ты! Ты и только ты» — клянутся его глаза, и я с ужасом понимаю, что от его берега меня отделяет лишь шаг. Один единственный шаг.
— Викки, вскоре мне придётся уехать.
— Куда?
— В Арктику, на остров Баффин. Сезон начинается, я должен быть там. Это и есть моя работа, мой основной источник дохода. Поедешь со мной?