— Понимаю, — только и ответила она.
Ассистентка подождала немного, словно ожидая, что Мила попросит что-то передать Блейну. Ничего не дождавшись, Серена энергично кивнула. А потом — всего на какую-то секунду — Серена подошла ближе к Миле и очень мягко произнесла:
— Мне очень жаль.
И тут же унеслась по своим делам.
Жалость Серены почему-то стала последней кап лей. Переполнило чашу терпения, доведя Милу до крайности… и сил реагировать не осталось. А ведь все это было ожидаемо. Потому что уже происходило, и не раз. Много раз.
Мила и не помнила, как вышла из кинотеатра и зашагала прочь, хотя в ушах отчетливо звучал резкий, мстительный перестук ее каблуков по дорожке.
А потом перестук резко смолк, и ее ноги погрузились в песок. Прибрежный песок.
Мила остановилась и повернулась на месте, чтобы понять, где оказалась.
Она стояла на самом верху песчаной тропинки, ведущей к берегу. Уличные фонари слабо освещали путь, позволяя рассмотреть низкорослые растения, доходившие до сосновых перил.
— Мила!
Это был Себ — и Мила смутно осознала, что он уже давно окликает ее по имени.
Вместо ответа, она сбросила туфли и, крутя их в пальцах, решительно двинулась к берегу.
Мила слышала шуршание ботинок Себа за спиной, но не замедлила шаг. Себ в любом случае последовал бы за ней — она знала это.
Мила остановилась, когда песок под ногами стал влажным. В лунном свете она различала небольшие волны, бежавшие вдоль пустого берега. Здесь было прохладно, но Мила не обращала внимания на ветер. Ей было все равно.
Себ подошел к ней ближе, и его ноги тоже увязли во влажном песке.
— Да, — бросил он, — вот отстой!
Короткий смешок сорвался с губ Милы.
— Наверное, мне нужно сказать самой себе: «А я ведь предупреждала!»
— Это не важно.
— Ну конечно. Какая разница, что я так долго заблуждалась по поводу своего отца!
— Это не твоя ошибка, — возразил Себ.
Мила покачала головой, устремив взгляд в непроглядную тьму за горизонтом.
— Разумеется, моя. Ты ведь слышал, как говорят? «Обманул раз — позор тебе. Обманул второй…» — Она резко рассмеялась. — Обманул сто раз. Позор мне.
— Это твоему отцу должно быть стыдно, а не тебе!
Мила крепко стиснула руками свои плечи.
— Он может ощущать что угодно. А мне всегда хотелось одного — его любви.
— Он — идиот, если не понимает, как ему повезло, что у него есть ты!
— У него меня нет, — отрезала Мила. Резкий ветер подхлестнул волны, растрепывая ее локоны. — С меня хватит.
И тут она осознала, что это — чистая правда. Даже у глупой, живущей пустыми надеждами Милы был свой предел.
— Ты уверена? — спросил Себ.