Мила помолчала, глядя прямо перед собой, на идеально ровную поверхность бассейна.
— Наши разговоры стали короче, когда мы постепенно отдалились друг от друга. И я стала замечать, что должна уже спрашивать о тебе. Ты, казалось, не был такой уж большой частью жизни, которой она делилась со мной. Я замечала это, но ничего не спрашивала.
— Почему? — спросил Себ, но с любопытством, а не с осуждением.
— Потому что она казалась счастливой. Наверное, я считала, что она всем поделится сама, если возникнет надобность. — Мила повернулась к Себу, подогнув под себя ноги. — По-моему, это многое говорит о том, как изменились наши отношения. Да я и сама делилась лишь основными событиями своей жизни.
Себ молча наблюдал за Милой, сохраняя на лице бесстрастное выражение.
— Но, главным образом, — призналась Мила, — мне кажется, я просто не верила в это. В смысле… вы двое были так счастливы. Такая идеальная пара.
— Мы были далеки от совершенства.
— Мне стоило спросить ее…
— Тебе не требовалось бы ничего спрашивать, будь я лучшим мужем.
— Уверена, тебе не стоит винить себя во всем, — мягко заметила Мила.
— Ты судишь так по всем тем разговорам, что вела со Стеф о наших отношениях? — категорично, жестоко бросил он.
— Ой.
Себ взъерошил волосы и отвел взгляд.
— Прости. Я несправедлив. — Он вздохнул. — Конечно, можно цитировать всевозможные клише о том, что в паре все всегда зависит от двоих, что обычно в проблемах виноваты оба… Но я ведь был рядом и понимал, что появилась трещина в отношениях, — что они рушатся. И не сделал ничего. Я лишь уходил каждый день на работу, продолжая вести себя так, будто все в порядке.
— А что делала Стеф, чтобы попытаться все исправить и спасти ваши отношения?
Себу не нравился этот вопрос. Это было очевидно по каждой напрягшейся линии его тела.
— Она пыталась гораздо упорнее меня. Пыталась говорить об этом, но я ничего не хотел знать. Она договаривалась о визитах к психологу, но я всегда их отменял.
— Почему?
— Я миллионы раз спрашивал себя об этом, — с грубым подобием смеха ответил он. — Я просто не хотел разбираться в этом. Разумеется, я понимал, что все кончено. Но не хотел думать об том. Мы со Стеф начали совместную жизнь. Уехали от наших семей. И оказались успешнее, чем в наших самых безумных мечтах. Расстанься мы, и что стало бы с этой нашей идеальной жизнью? Если отношения, определившие саму суть успеха, не удались, что же тогда будет со всем остальным? Я был со Стеф половину своей жизни. Мой успех был естественным образом связан с ее успехом и с ней. — Он снова вздохнул. — Вот так все и пришло к этому. К страху неудачи. Довольно жалко, да?