Но, обернувшись, посмотрела прямо ему в глаза — и тут же бросилась в его объятия.
Мила крепко прижалась к нему, обвивая руками его шею и пряча лицо на его груди. Он обнял ее — так сильно, как только мог.
— Мила, пожалуйста, расскажи, что случилось.
— А ты поверишь, — спросила она, — что это все из-за того, что я разбила несколько ваз?
— Нет, — ответил Себ.
— Я так и думала, — приглушенно произнесла она.
— Хочешь поговорить об этом?
Она вскинула голову, перехватывая его взгляд. Из-за слез макияж Милы размазался, и теперь под ее глазами залегали темные круги.
— Нет. — И через мгновение: — Да. — Слабо улыбнувшись, она вздохнула: — Мой отец. Он звонил. Унизил меня — на сей раз особенно эффектно.
Она прижималась к Себу уже не так сильно, но не отходила от него ни на шаг.
— Что он натворил? — резко спросил Себ.
— Это долгая история, — эмоционально бросила она. — Если вкратце, мой папа позвонил мне сегодня вечером, чтобы сообщить, что женился на женщине, о которой я никогда не слышала, и что у них будет ребенок. Круто, правда?
Себ грубо выругался.
Он не думал, что можно ненавидеть отца Милы больше, чем он уже ненавидел, но так и было.
— Мне так жаль, Мила…
Она коротко кивнула:
— Мне тоже.
Мила смотрела на него какое-то время, словно собираясь что-то добавить. Она перестала плакать, но щеки еще блестели от невысохших слез.
В конце концов Мила улыбнулась.
— Умираю с голоду — давай закажем ужин?
Он не собирался оставаться. Он планировал совершенно иной разговор. Но не мог заводить его сейчас — только не после звонка Блейна.
— Конечно. — И Себ стал подниматься по лестнице вслед за ней.
Он не мог притворяться, что не рад возможности провести больше времени с Милой.
***
Мила заснула на диване. Ее голова склонилась на плечо Себу, удобно устроившись на диванных подушках.
Он почти не смотрел фильм, сосредоточив все внимание на Миле. Ее слезы высохли, и она рассмеялась, увидев размазавшуюся по лицу косметику в зеркале ванной. Теперь ее лицо было идеально чистым, и Себ мог рассмотреть крошечные веснушки на ее переносице. Он видел эти веснушки прежде — теперь он знал каждую клеточку тела Милы Молинье, — но сегодня вечером они казались особенно красивыми. Трогательными. Мила всегда умывалась перед сном, поэтому веснушки напоминали о поцелуях на рассвете, сонных объятиях и занятиях любовью.
Всем том, что ему никогда больше не суждено было испытать с ней.
Мила моргнула, ее веки, затрепетав, открылись. Она подвинулась и слегка наклонилась к Себу. Потом стала изучать его лицо, скользя взглядом по его носу, скулам, подбородку, губам.