Ожидал ли он заранее вторжения в их личную жизнь? Может ли он действительно быть таким расчетливым?
От этой мысли Эмма похолодела. Кристо тяжело дышал, но это было понятно, учитывая, что они только что страстно целовались. Его волосы были взъерошены, галстук-бабочка расстегнут, а рубашка перекосилась. Но толпящиеся вокруг машины репортеры его, казалось, не волновали.
Глядя на Эмму, он через переговорное устройство дал четким голосом инструкции водителю, а затем продолжил наблюдать за ней, словно пытаясь понять ее реакцию. Может, Кристо задавался вопросом, поняла ли Эмма, что это было лишь фарсом? Таким же, как их свадьба. Неужели он снова использовал ее так жестоко?
Последние островки тепла в сердце Эммы сменились ледяной яростью.
— Я прошу прощения. Первоначально инструкции водителя сводились к тому, чтобы отвезти нас в ресторан, где нас с тобой ждала пресса, чтобы сфотографировать. — Кристо еле заметно пожал широкими плечами. — Когда мы покинули аукцион, я отвлекся и забыл сказать, чтобы нас отвезли прямо домой. Это была моя ошибка.
— Как удобно!
— Прости, не понял?
Эмма подняла руку к волосам, пытаясь заколоть шпильками свои завитые локоны, которые выпали из прически во время поцелуев.
Кристо смотрел на ее резкие, сердитые движения, и ему хотелось протянуть руку и схватить Эмму за запястья, сказать ей, что у нее все равно не получится самой поправить свою сложную прическу. Но жена и без этого была уже достаточно расстроена. Она не поблагодарит за такой совет.
Кристо мучила совесть при виде ужаса, написанного на лице Эммы. Он не должен был допустить этого! Должен был защитить ее! Эмма в тот момент выглядела такой красивой, возбужденной, затерявшейся в своей страсти, и мысль о том, что кто-то еще кроме него видел ее такой, была для Кристо словно нож в сердце. Эмма принадлежит ему — и только ему!
— Как невероятно удобно, что ты забыл изменить инструкции! И что швейцар из ресторана открыл дверь машины без сигнала о том, что можно это сделать.
Кристо нахмурился из-за язвительного тона жены.
— Но это именно то, что полагается делать швейцарам, — открывать двери!
Рот Эммы скривился, подбородок поднялся.
— И я полагаю, ты не подозревал, что мы подъехали к ресторану, хотя так хорошо знаешь Афины?
В голосе Эммы звучали ноты сарказма, которые задевали совесть Кристо.
— То есть ты обвиняешь меня в том, что я заманил тебя в компрометирующую ситуацию только для того, чтобы публично тебя унизить? — Он с трудом подбирал слова.
— Конечно нет. Ты не намеревался унижать меня. Уверена, что просто так вышло. — Эмма опустила руки на колени. — Ты подстроил эту сцену, чтобы доказать, что мы без ума друг от друга и что слухи о том, что я тебя бросила, были беспочвенными.