— Не случилось ли несчастья с императрицей? — встревожился герцог, и в этом сказалась вся его забота и любовь.
— Не думаю, но все же полагаю, что ей грозит большая опасность, от которой оградить её может только ваша милость.
— Я? — удивился Ашер. — Неужели я буду иметь счастье быть ей хоть чем-нибудь полезным? Говорите!
— Вот послание, — сказал Дартин.
— От кого?
— От её величества, полагаю.
— От неё? — переспросил герцог, так сильно побледнев, что Дартин подумал, уж не стало ли ему дурно.
Герцог принял потрёпанную карту памяти.
— Что это? — спросил он, указывая на одно место, прорванное насквозь.
— А, — отмахнулся парень, — я и не заметил! Верно, шпага графа Ле Гора проделала эту дыру, когда вонзилась мне в грудь.
— Вы ранены? — забеспокоился вельможа, разворачивая голограмму с посланием.
— Пустяки, — вновь отмахнулся парень, — царапина.
— О! Что я узнаю! — воскликнул герцог. — Патик, оставайся здесь… или нет, лучше догони императора, где бы он ни был, и передай, что я почтительнейше прошу его величество меня извинить, но дело величайшей важности призывает меня в Роклэнд… Едем!
И оба помчались в сторону столицы.
Глава 13. Призрак Лигетты
Дорогой герцог расспросил Дартина если не обо всем случившемся, то, во всяком случае, о том, что Дартину было известно. Сопоставляя то, что он слышал из уст молодого человека, со своими собственными воспоминаниями, герцог Ашер мог составить себе более или менее ясное понятие о положении, серьезность которого, впрочем, при всей своей краткости и неясности, указывало и послание императрицы.
Но особенно герцог был поражен тем, что кардиналу, которому так важно было, чтобы этот молодой человек не ступил на планету империи Рош, все же не удалось задержать его в пути. В ответ на выраженное герцогом удивление Дартин рассказал о принятых им предосторожностях и о том, как благодаря самоотверженности его трех друзей, которых он, раненных, окровавленных, вынужден был покинуть, ему удалось самому отделаться ударом шпагой, порвавшим карту памяти императрицы, ударом, за который он такой страшной монетой расплатился с графом Ле Гором.
Слушая Дартина, рассказавшего всё это с величайшей простотой, Легг Ашер Роклэндский время от времени поглядывал на парня, словно не веря, что такая предусмотрительность, мужество и преданность могут сочетаться с обликом юноши, которому едва ли исполнилось двадцать.
Флайты неслись как вихрь, и через несколько минут они достигли Роклэнда. Дартин думал, что, въехав в город, герцог поубавит ход, но он продолжал нестись, мало беспокоясь о том, что сбивал с ног неосторожных пешеходов, попадавшихся на пути. При проезде через внутренний город произошло несколько подобных случаев, но Ашер даже не повернул головы, посмотреть, что сталось с теми, кого он опрокинул.