И он рассказал Лау Вельеру, как все произошло.
— Так вот, ступайте к первому попавшемуся золотых дел мастеру и продайте этот алмаз за любую цену, которую он вам предложит. У кредитов, нет имени, а у этого перстня есть, страшное имя, которое может погубить того, кто носит его на пальце.
— Продать этот перстень? Перстень, подаренный мне государыней! Никогда! — вскричал Дартин.
— Тогда поверните его камнем внутрь, безумец, потому что все знают, что бедный грегорианский дворянин не находит подобных драгоценностей в шкатулке матери!
— Вы думаете, что меня ждет опасность? — спросил остывая Дартин.
— Говорю вам, что тот, кто засыпает на мине, может считать себя в полной безопасности по сравнению с вами.
— Черт! — произнес Дартин, которого начинал беспокоить тон Вельера. — Черт возьми, что же делать?
— Быть настороже везде и всюду. У кардинала отличная память и длинная рука. Он вас арестует.
— Как! Неужели кто-нибудь осмелится арестовать Адепта, находящегося на службе у его величества?
— А разве они постеснялись арестовать Шосса? Одним словом, поверьте человеку, который уже тридцать лет находится при дворе, не будьте спокойны, не то вы погибли. Напротив, и это говорю вам я, вы должны всюду видеть врагов. Если на вас нападут, то отступайте и не стыдитесь. Опасайтесь всех: друга, брата любовницы… особенно любовницы…
Дартин покраснел.
— Любовницы?.. — машинально повторил он. — А почему, я должен опасаться любовницы больше, чем кого-либо другого?
— Потому что любовница это одно из любимейших средств кардинала, наиболее быстро действующее из всех. Женщина легко продаст вас.
Дартин вспомнил о свидании, которое ему назначила миленькая Бон на этот самый вечер, но к чести героя мы должны отметить, что дурное мнение Вельера о женщинах не внушило ему ни малейших подозрений по адресу его хорошенькой хозяйки.
— Кстати, — продолжал Лау Вельер, — где ваши три спутника?
— Я собирался спросить, не получали ли вы каких-либо сведений.
— Никаких.
— Я оставил их в пути. Басс с дуэлью на носу, Росс с пулей в плече и Шосса с нависшим над ним обвинением в сбыте фальшивых денег.
— Вот что! — произнес Лау Вельер. — Ну а как же ускользнули вы сами?
— Чудом! Должен сознаться, что чудом, получив удар шпагой в грудь и пригвоздив графа Ле Гора к дороге, ведущей в Але.
— Этого еще не хватало! Ле Гора, приверженца кардинала, родственника Лау Шарела!.. Послушайте, милый друг, мне пришла в голову одна мысль.
— Какая, сударь?
— На вашем месте я сделал бы одну вещь.
— А именно?
— Пока его высокопреосвященство стал бы искать меня в Гранже, я снова отправился бы и разузнал бы, что сталось с моими тремя спутниками. Право, они заслужили этот знак внимания с вашей стороны.