— Как вам хватило храбрости! Чудом не остались без ноги!
Андре откинулась назад и опустила голову на подушку:
— Я больше не могла.
Некоторое время она лежала молча, уставившись в потолок; глядя на ее белое как мел лицо, глаза, устремленные в одну точку, я почувствовала, что во мне шевельнулся былой страх. Поднять топор, рубануть… Я точно была не способна на такое, при одной мысли об этом у меня все нутро переворачивалось.
— Мама не догадывается?
— Думаю, нет. — Андре снова выпрямилась. — Я же говорила: как-нибудь устрою, чтобы меня оставили в покое.
— Вы уже тогда решились на это?
— Я решила сделать что-нибудь. Идея насчет топора пришла мне в голову сегодня утром, когда я собирала розы. Сначала я планировала порезаться секатором, но этого было бы недостаточно.
— Вы меня пугаете!
Андре широко улыбнулась:
— Почему? Все получилось удачно, я не слишком сильно рубанула. — И, помолчав, спросила: — Вы не против, если я попрошу у мамы разрешения оставить вас здесь до конца месяца?
— Она не захочет.
— Но я все-таки с ней поговорю!
То ли мадам Галлар заподозрила правду и терзалась теперь раскаянием и страхом за дочь, то ли ее напугало заключение врача, но она согласилась, чтобы я задержалась в Бетари и составила Андре компанию. Семейство Ривьер де Бонней уехало одновременно с Малу и Сантене, и в доме сразу стало тихо. Андре получила отдельную комнату, и я часами сидела у ее кровати. Как-то утром она мне сказала:
— Вчера вечером у меня был долгий разговор с мамой насчет Паскаля.
— И как?
Андре закурила сигарету, она курила, когда нервничала.
— Она поговорила с папой. В принципе, они ничего не имеют против Паскаля, он даже произвел на них приятное впечатление, когда приходил с вами к нам. — Андре поискала мой взгляд. — Но я понимаю маму: она его совсем не знает, и ей важно понять, серьезные ли у него намерения.
— Она не будет возражать против брака? — с надеждой спросила я.
— Нет.
— Ну вот! Это же главное! Вы не рады?
Андре затянулась сигаретой:
— О браке речь может идти не раньше чем через два-три года…
— Я понимаю.
— Мама требует, чтобы мы официально обручились. Иначе она запретит мне видеться с Паскалем и отправит меня в Англию, чтобы сжечь мосты.
— Так вы обручитесь, вот и все! — Подумав мгновение, я с воодушевлением продолжала: — Да, конечно, вы с Паскалем никогда не касались этой темы, но ясно же, что он не позволит вам уехать от него на два года!
— Я не могу принуждать его обручиться со мной! — заволновалась Андре. — Он просил меня набраться терпения, дать ему время разобраться в себе. Не стану же я вешаться на него и кричать: «Давай обручимся!»