— Почему ж не передать! — бодро бросил дед. — Сделаю все: и передам, и на словах перескажу. А кто она, эта любимая?
— Красавица молодая и, видать, добрая: мне золотой подала. А больше ничего про нее не знаю, не спрашивай.
И, отдавая письмо, еще раз напомнила:
— Лично Буряку передашь, в руки.
…Запылил, зашумел табор; скрип колес и лошадиное ржание заглушили чью-то унылую песню. «Ни гитары у них, ни бубна… тоже, видать, от войны не сладко», — думал теперь старик. А Славка с Петькой шли за повозками, провожая их к дороге.
Потом вернулись. И Славка сказал:
— А ребята ихние в школу не ходят. Я у них спрашивал.
— Хорошо им! — отозвался Петро.
Дед рассердился:
— Дурни вы оба! Чего ж тут хорошего?
Славка слегка смутился, но потом все-таки подтвердил, что, конечно же, хорошо. Потому что в школе, мол, неинтересно. Вот если бы там воевать учили, тогда иное дело, добавил он.
— Так вас же как раз и обучают военному делу, — сказал дед.
— Не-ет! — заспорил и Петро.
— Как «нет»!.. А математика, к примеру? Какой же из тебя вояка будет, ежели ни своих, ни противника сосчитать не сможешь? Или взять географию: без нее военной карты не составишь.
— Ну, а грамматика зачем нам? Или литература? — у Петьки от волнения даже шрам около уха побелел.
Дед презрительно качал головой, поглядывая на Петра и Славку:
— До чего неразумный народ, беда мне с вами. Разве без грамматики правильно напишешь донесение? Получат его в штабе и будут ломать голову, не поймут ни черта. Не только писать — и читать без грамматики не сможете!
— Мы-то сможем, мы грамотные, — сказал Славка. — Вот дай нам, деду, письмо цыганки… В один миг прочитаем!
Никифор прикусил губу. В письме атаману Буряку могли быть важные сведения, потому он и спрятал его сразу и уже не вспоминал. «А позже, — размышлял он, — почитаю наедине. Не ребячье это дело».
Но Славка не отставал:
— Давай, дедусь, почитаем. Наверное, там тайны какие есть?
— А мы тогда красному командованию доложим, — восхищенно выкрикнул Петро.
«Вот пострелята, — восхитился старик. — На ходу мои мысли отгадывают».
Он достал письмо, ничего другого делать не оставалось. Быстро пробежал глазами и разочарованно потер ладонью лоб:
— Буза какая-то, ерунда на постном масле. Одни чувствия и жалобы. А боле ничего.
Славка нетерпеливо взял листок. Но и на его лице вскоре появилось полное равнодушие.
— Читай вслух, — потребовал Петро. И Славка неохотно начал:
«Грицю мой любимый!
Каждую минуту жду тебя, а ты не появляешься. Не сердись, что была постоянно суровой и строгой: такое время, обстоятельства. Украина наша разодрана на части, брат против брата воюет, — разве место сейчас чувствам интимным?