— Надо присмотреться.
Внезапно он вспомнил о Петре. «Увидел бы, какой спектакль я тут им устраиваю!»
Славка ел хлеб с салом и решал: как стемнеет — дам деру. Они всерьез поверили мне, охранять не станут.
Но плану этому помешало появление Буряка.
Как только о нем доложили хорунжему, тот приказал:
— Пригласите сюда немедленно.
Буряк вошел в хату усталый, покрытый пылью. Пожал руку хорунжему, сел и пододвинул к себе стакан.
— Приятный сюрприз, — сказал хорунжий, показывая на Славку. — Письмецо тебе, Григорий…
И снова начались расспросы, теперь уже Буряка.
— Ты где Оксану видел? Когда?
И опять Славка, подогрев себя, фантазировал:
— Я в театре каждый день бываю. Ну, почти каждый… Нас туда зовут, когда надо толпу изображать. Вот и говорит мне теть Ксана: так и так. А за это тебе — золотую пятерку! — и, боясь, что Буряк захочет посмотреть монету, быстро добавил: — Я ее на жратву променял, на колбасу и хлеб.
— Узнаю Оксанину щедрость, — улыбнулся хорунжий. — Что будешь делать, Григорий, поедешь?
— Не до этого сейчас, — сказал Буряк.
— Я бы на твоем месте подумал. Тут есть одно обстоятельство… А ну, хлопец, выйди, погуляй пока…
Славка вышел из хаты. Со стороны станции слышались голоса, лязг оружия, конское ржание. А с другой стороны хаты резко начиналась степь, и, погруженная в темноту, она была спокойной, бестревожной; уйти в эту сторону можно, наверное, довольно легко.
И захотелось тут же сделать это.
Но что-то остановило Славку. «Они какой-то план надумали, гады, надо бы пронюхать!» — он подполз к открытому окну и стал вслушиваться.
Атаман Буряк молчал, говорил один хорунжий.
— Да пойми же ты наконец, — горячился он. — Надо организовать выступление и в самом городе, так сказать, взорвать изнутри. А тут такой случай…
— А отряд на кого брошу? Начштаба у меня, сам знаешь, ни к черту.
— Найдем другого, не беспокойся. Когда вернешься, опять возглавишь. Впрочем, если операция пройдет удачно, то неминуемо в гору пойдешь — и чин, и должность. Жаль, Палия нет. Он бы тебе то же самое сказал: упускать такой случай просто грех.
Славка отполз в сторону.
Вот оно что! В город хотят проникнуть… Побродив еще немного, он стукнул в дверь.
— Заходи, заходи, поедешь с Григорием Степановичем на подводе в город, — сказал хорунжий.
Сам Буряк, уронив голову на темные от загара руки, дремал тут же за столом. Похоже, плачет. Или так, нетрезвый… Он поднял тяжелые веки.
— Где проживает Оксана, знаешь?
— По Столыпинской, большой угловой дом.
— Н-да-с, давно я не был в городе, — Буряк снова клюнул тяжелой головой.
— Пойду документы тебе готовить, — хорунжий тронул за плечо сонного атамана.