— Ну, ничего. Не боги горшки обжигают, я ничего плохого не думал, — уже мирно говорит управляющий и с удовольствием гладит девушку по ее красивым длинным черным волосам. Потом начинает ее уговаривать.
— Не принимай так близко к сердцу, всему научишься. Мы с тобой уживемся. Не такой уж я злодей, каким на первый взгляд кажусь. А как с заменой? — обращается он к Минаржик. — Вы, значит, договорились с господином нарядчиком, что девушка будет убирать здесь вместо вас? А вы куда? Что будете делать в усадьбе?
— Нет, господин управляющий, не так, — говорит вдова Минаржик. — Я останусь здесь, а Аничка после Нового года пойдет на работу в Кладно. Уже насчет места договорились.
— Так, стало быть, в Кладно, — разочарованно произносит управляющий. — А на кого останутся дети и дом?
— Катюшка будет присматривать. Ей уже четырнадцать лет. Как раз теперь на рождество получила из школы увольнительное свидетельство. Позаботится обо всем.
Управляющий с минуту не отвечает. Видно, он что-то обдумывает. Наконец, говорит:
— Подумайте, пани Минаржик, не сделайте глупости. Зачем девушку посылать в Кладно? Вы ведь знаете, что такое Кладно? Знаете, какой может стать там ваша дочь, если не будет у вас на глазах. А ведь дело можно устроить иначе. Раз вы уж стали приучать ее к делу, ладно, пусть остается в усадьбе. Она заменит вас, будет убирать и прислуживать. А для вас здесь тоже найдется место. Я сейчас же поговорю об этом с приказчиком. Пойдете в коровник, поближе к молоку. Ну как, что скажете? Хорошая мысль, а? — радостно обращается он к обеим, благосклонно похлопывая Анчу по спине.
— Спасибо вам, но так не пойдет, — отвечает вдова. — У Анички уже есть место, мы твердо договорились. На крещенье уж работать пойдет.
— Погодите, погодите, пани Минаржик. Я ведь с вами поступаю по-хорошему, стараюсь, чтобы вам было лучше. Вы ведь батрачка, работаете на хозяйских харчах, получаете в имении жилье. А полагается, чтобы не один батрак работал: его жена и все родные обязаны ему помогать. Я не намерен всю жизнь обеспечивать жильем и харчами вас и всех ваших сорванцов, если вы одна будете работать в усадьбе. Поразмыслите-ка над этим. Я хочу, чтобы все было по-хорошему. Анча не пойдет служить в Кладно, она останется тут, в усадьбе, и будет вместо вас прислуживать у меня в канцелярии и в доме. А вам тоже приказчик даст работу. Если не нравится в коровнике, при молоке, выбирайте себе что-нибудь другое. Об этом мы договоримся, но Анчу я в Кладно не пущу! Только этого еще мне нехватало! Отпускать своих рабочих и доставать других чорт знает где. Да к тому же заселять хозяйские квартиры людьми, не работающими в усадьбе. Нет, из этого ничего не выйдет. Ну, что ты скажешь? — обращается управляющий к девушке. — Ведь верно, останешься у нас? Ну, не огорчайся, что накричал. Я не знал, как дело было, а теперь мне, все ясно. Что тебе делать в Кладно? Изнурять себя работой ради какой-то чиновницы? У нее и самой-то нет гроша за душой. А тут, в усадьбе, другое дело. У нас дом — полная чаша, а потом, девушка, станет еще лучше. Пойми только, к нам в гости будут ездить большие господа: господин главный директор, господа из министерства. А может быть, заедет даже сам господин министр. Так что ты станешь обслуживать настоящих господ, если будешь умницей. Чорт возьми, да ведь это идея! Я и в самом деле приглашу господина министра. Если будешь умницей и угодишь ему, что ж, он кавалер хоть куда! А своих людей господин министр не забывает. Ну, так как же, мамаша, по рукам? Анча остается в усадьбе, верно я говорю? — заканчивает управляющий, одной рукой теребя мать, а другой похлопывая по спине видимо изумленную девушку.