Надлежит шахтеров наказать нам,
Ведь они идут к большевикам, как к братьям!
Кладненцам покажем нашу силу,
Копья мы возьмем, крюки и вилы.
Мы для храбрости пивка
Выпьем — «да и в бой!
Вздернем всех большевиков,
Обретем покой!»
Поднялись на красных божьи люди,
Выступают с выпяченной грудью.
С Соукупом Воска и Алица —
Славная такая коалиция.
Ей владельцы рудников и шахт
Вторят с удовольствием и в такт.
Все шахтеры быть должны рабами,
Не дружить с большевиками.
«Швегла, Тусар — мастаки
Управлять страной.
Рассчитаемся мы враз
С красной голытьбой».
И чего же надо этим красным?
Как в раю, в республике прекрасной!
Сброд орет, что дорого, однако
Нам дороговизна ведь на благо!
Вдоволь всякого добра с чужбины —
Воска рыбу ввозит и резину.
В корабле подарок дяди Сама:
Ведь Америка сегодня с нами!
Люди добрые! Зачем
Нам дружить с Москвой?
Сами не богаты там
Бедняки деньгой!
Спекулянты мечутся, ругают
И со злости чуть не подыхают.
Грязные писаки-журналисты
В Кладно брызгают слюной нечистой.
Но на вопли недругов заклятых
Дружным гулом отвечают шахты
И гудят заводы… Живоглоты!
Час настал, сведем мы счеты.
Люди добрые! Невмочь
Нам шахтерский край!
Удирай из Кладно прочь:
Во время пения ежеминутно слышатся смех и одобрительные возгласы слушателей. Когда отзвучали последние звуки песни и гармонь пискнула в последний раз, раздались всеобщие аплодисменты.
— Граждане и гражданки! Душещипательная песня для дамочек и барышень — за гривенник, по гривеннику, — восклицает молодой Фейгл, и граждане покупают.
Сквозь толпу слушателей протискивается какой-то взволнованный гражданин. Он останавливается перед певцами, мерит их с ног до головы злым взглядом.
— Кто такие? Что вы тут делаете? — рычит он.
— Мы бродячие певцы, товарищ Дубец, поем новейшую ярмарочную песенку, — с усмешкой отвечает Голечек. — Может, тоже купишь, товарищ? За гривенник, по гривеннику! — предлагает Фейгл.
— Никаких песенок больше не петь. И продавать их тоже нельзя. Уберите все это, — горячится Дубец.
— То есть как? — защищается Голечек. — По какому праву ты нам запрещаешь, товарищ?
— Именем второго областного исполнительного комитета, — напыщенно произносит Дубец.
— Как так, именем исполнительного комитета? Ведь товарищ секретарь сам дал нам эту песенку, чтобы мы ее разучили, — протестует Ружа.
— Никто не имеет права нападать на республику. Никто не имеет права высмеивать заслуженных товарищей и функционеров. Сию минуту уберите эти позорные карикатуры или я их разорву, — приказывает разъяренный Дубец.
— Нет, нет! Пускай поют, мы хотим слушать! — раздаются голоса собравшихся.