«Наши требования таковы:
1. Немедленно прекратить всякие преследования.
2. Немедленно очистить Народный дом от полицейских и жандармов и возвратить его рабочему классу.
3. Освободить заключенных и выдать пособия рабочим, которые были тяжело ранены».
— Ну, это еще куда ни шло. Но зачем начинать с таких требований? В них нет ничего боевого. Это выглядит так, будто мы готовимся к тому, что проиграем битву, которая еще не началась. Нет, товарищи, я начинал бы не с этого. Ну, а дальше какие требования?
«4. Отставка правительства Черного, который показал, что его правительство всего лишь исполнительный орган стоящего за ним действительного правительства Тусара, Мейснера и Швеглы, не боящихся проливать кровь рабочих.
5. Прекратить конфискации и немедленно предоставить полную свободу печати, собраний и союзов.
6. Немедленно ввести рабочий контроль над нашим производством в крупных имениях и на больших заводах. Предоставить право представителям заводских советов или фабричных комитетов на каждом предприятии безотлагательно проверять баланс и бухгалтерские книги».
— Право проверять балансы и книги? Да что тебе это даст, чорт побери? Отправляйся в Каменноугольное общество горнозаводчиков и проверяй там книги. Найдешь там интересные вещи. Это верно. Установишь, что крадут и мошенничают оптом. Но какая тебе от этого польза, если ты не имеешь права тут же схватить этих воров и арестовать прямо на месте? Нет, нет, товарищи, это право проверять книги слабовато. Такое требование сегодня не мобилизует. Но погоди, дальше, может быть, будет что-нибудь посильнее.
«Там, где будет установлено, что у предприятия есть наличные средства, рабочие имеют право, учитывая дороговизну, заставить повысить заработную плату не менее чем на 30 процентов (прибавка за полмесяца должна быть выплачена немедленно)».
— Хватит, подожди! Как же это так? Там, где будет установлено, что предприятие, то есть капиталист, имеет наличные средства… Что это такое наличные средства?
— Ну, если у него в кассе есть деньги.
— Ага, так, значит, если у него в кассе есть деньги, то рабочие, принимая во внимание дороговизну, имеют право на повышение заработной платы на тридцать процентов. Ну, это хорошо, с этим я согласен. Погоди-ка, товарищ. А что если у капиталиста в кассе-то ничего нет? Вот как у нас, на Энгерте. Общество заработало двадцать четыре миллиона. Но в кассе никогда ничего нет. Об этом уж постараются доктор Дейч и его компаньоны, чтобы в кассе было пусто. Чтобы они могли жаловаться, будто терпят убытки и не могут прибавить. Значит, если в кассе нет денег, то у рабочих нет права на эту тридцатипроцентную прибавку? А если рабочие хотят повышения заработной платы, значит они должны раньше постараться, чтобы в кассе были деньги. Но зачем их потом оставлять капиталисту? Будешь работать как каторжный. Наполнять ему кассу, а он ее будет обкрадывать? Забери ее у него, у негодяя! Экспроприируй его! Только когда шахты будут социализированы, шахтеры будут заботиться о том, чтобы в кассе действительно были деньги. Трудиться на капиталиста и иметь право на повышение заработной платы, только когда у него есть деньги в кассе? Нет, товарищи, так требования ставить нельзя. Если бы я сказал это у нас на шахте, меня бы избили до смерти. Чорт побери! Читайте дальше.