– Пошел отсюда! – зарычал Гангадхара. – Убирайся вон!
После ухода брамина они обсудили дело с Патали, и она поглаживала его по голове, страдающей от боли. Кто может знать, что на уме у индийской танцовщицы. Все они способны и на предательство, и на преданность одновременно. Но даже Патали не знала истинной причины, почему Гангадхара так жаждал купить этот домик в холмах. Она считала, что это будет гнездышко для ее развлечений.
– Заставь этого американского копателя золота прекратить аренду, – посоветовала она. – Он твой слуга. Он не посмеет отказать.
Но Гангадхара достаточно хорошо понимал, что Дика Блейна невозможно выставить из дома без законного судебного процесса. Патали, видя хмурое выражение его лица, расчетливо переменила тактику:
– Сегодня суд закрыт, – напомнила она. – Завтра Макхум Дасс пойдет перерегистрировать документ и аннулировать дело Дхулапа Сингха. Он поедет верхом между храмом Шивы и тем местом, где умерший афганец держал верблюдов.
Но Гангадхара замотал головой. Он не осмеливался захватить Макхума Дасса или ограничить его перемещения, потому что ростовщик был зарегистрирован как британский подданный и мог находиться в любом штате, где хотел, и получать защиту в случаях вмешательства в его дела. Внезапно он понял, что надо сделать. Патали перестала поглаживать его по голове, она увидела, как у него в глазах сверкнула решимость.
– Перо, чернила и бумагу! – приказал он.
Патали принесла ему требуемое, и он начал прежде всего надписывать конверт, упражняясь в английском языке.
– Почему ему? – удивилась она, следя через его плечо за движениями пера. – Если ты пошлешь ему письмо, он сочтет себя важной особой. Устное послание…
– Молчи, дура! Без письма он не придет.
– Тогда лучше его встретить, как бы случайно, и…
– Нет! Нет времени. Проклятая дочь моего дяди задумала недоброе. Она договорилась с англичанами перехватить сокровищницу и ограбить меня!
Он написал письмо, старательно выводя буквы, запечатал и отослал со слугой. Но Патали, решив, что дом должен принадлежать ей, отправила соглядатаев, чтобы не спускали глаз с Макхума Дасса и ежечасно давали ей знать о каждом шаге ростовщика.
Менее чем через час в коляске прибыл Дик Блейн, чтобы ответить на письмо. Патали сделала все, чтобы подслушать из разговора через замочную скважину, но ее поймала жена Гангадхары и отправила в другую часть дворца, наградив весьма нелестными титулами, отозвавшимися звоном в ушах танцовщицы.
А послушать было что. Дик Блейн был весьма удовлетворен тем, что позволил магарадже обыскать его погреб. Он не возразил против того, чтобы дать ключ и объяснить, как легче всего выдрать гвозди. Его целый день не будет дома, но Чаму, дворецкий, несомненно, впустит магараджу и его слуг. Он надеется, что они найдут то, что ищут, где бы оно ни оказалось, и надеется, что голова у магараджи серьезно не пострадала.