– Если меня убьют сейчас, сассенах, то Лаллиброх твой.
Как только рассеялся туман, утро стало солнечным. В зарослях вереска суетились птицы; дорога здесь, в отличие от многих других мест, была широкая, копыта лошадей мягко ступали по придорожной пыли.
На вершину невысокого холма мы с Джейми поднимались рядом. Он кивнул направо:
– Видишь вон ту небольшую рощицу внизу?
– Да.
Это был маленький кусочек смешанного леса в стороне от дороги – сосны, дубы, осинки.
– Там есть родник под деревьями, и при нем небольшой пруд. Мягкая травка. Чудесное местечко.
Я посмотрела на него насмешливо.
– Не слишком ли рано для ланча?
– Я не совсем это имел в виду.
Джейми, как я случайно выяснила несколько дней назад, не умел подмигивать одним глазом. Вместо этого он хлопал глазами, словно большая рыжая сова.
– А что именно ты имел в виду?
Мой подозрительный взгляд столкнулся с невинным, почти детским взглядом голубых глаз.
– Я просто думал, как бы ты выглядела… там на траве, у воды… с юбками вокруг головы…
– О… – только и произнесла я.
– Я скажу Дугалу, что мы спустимся набрать воды.
Он пришпорил лошадь, проехал вперед и скоро вернулся, прихватив бутыли для воды с других лошадей. Я слышала, как Руперт что-то кричал нам по-гэльски, когда мы спускались с холма, но слов не разобрала.
Я первая добралась до рощицы. Соскользнув с седла, я растянулась на траве, зажмурив глаза от яркого солнца. Минутой позже Джейми спешился рядом. Он шлепнул коня по крупу и отправил его пастись на травке вместе с моим, не привязывая. Потом опустился на колени рядом со мной. Я притянула его к себе. Было тепло, пахло травой и цветами. Джейми и сам пах, словно только что сорванный стебель травы – остро и сладко.
– Нам лучше поспешить. Они удивятся, что мы так долго набираем воду.
– Не удивятся, – ответил он, с привычной легкостью распутывая завязки на моих одеяниях. – Они знают.
– Что ты имеешь в виду?
– Разве ты не слышала, что кричал Руперт?
– Слышала, но не поняла.
Я уже знала много гэльских слов, но быструю разговорную речь не понимала.
– Ну и хорошо. Это не для твоих ушей.
Высвободив мою грудь, он зарылся в нее лицом, целуя и нежно покусывая – до тех пор, пока я уже не могла терпеть и, подняв юбки, прильнула к нему. Я чувствовала себя весьма неловко после нашего яростного и примитивного соития на камнях и не позволяла Джейми заниматься любовью в лагере, а леса кругом были чересчур густые, чтобы можно было уйти далеко от лагеря. Оба мы испытывали приятное напряжение от воздержания, и теперь, вдалеке от любопытных глаз и ушей, отдавались друг другу с пылом, от которого кровь разогналась по венам, и мои губы и пальцы покалывало от возбуждения.